Есть только миг… Через тернии к звёздам
Шрифт:
– Отец забрал её к себе, – продолжил он рассказывать о себе, – в качестве служанки. Он был военным чиновником, и ему по статусу позволялось. Но когда привёз её к себе домой, назвал её хозяйкой, и велел следить за хозяйством, а сам уехал на фронт. Вскоре, через год, он вернулся уже окончательно, и они стали жить вместе. Потом поженились. Затем родился я. Он был не плохой человек, и матери он понравился сразу, поэтому она и не делала попыток побега. А когда закончилась война, она уже не хотела уезжать от него. В общем, срослось у них всё хорошо.
– Хорошо, – откинулся я на спинку стула, – с этим разобрались. Что вы можете сказать о грузе? Откуда он?
– Из Египта, – ответил он не задумываясь, – из-под саркофага одного из фараонов одной из пирамид. Вход в гробницу был
– Как вам разрешили вывоз артефакта власти Египта? – Спросил я, когда он надолго замолчал.
– Они ни о чём не догадывались, – пояснил профессор, – работы проводились тайно, под официальным разрешением властей на исследования пирамиды. Так же, тайно и вывезли. Они не знали о том, что мы нашли захоронение, в противном случае, конечно, нам бы ничего не светило. Как вывозили артефакт и ценности я не в курсе, этим занимались военные, а вот снова закрыть проход в гробницу нам удалось без труда. Это делалось всё автоматически. На системе противовесов, плита встала на своё место, и ничего не напоминало о том, что там был проход.
– Понятно, – кивнул я, – что можете сказать о своих коллегах?
– Ничего плохого, и ни чего хорошего я о них сказать не могу. – Неуверенно сказал профессор.
– Мы знакомы всего несколько дней, – продолжил он, – перед самым приездом сюда и познакомились, в Берлине. Из учёных здесь только один, Марк Шейдер, вон тот господин слева, – и он указал на лысого, пухленького живчика, который внимательно прислушивался к нашему разговору, но не перебивал, – остальные, так, на подхвате. Учёных степеней не имеют, да и особых знаний у них я не заметил. Они нам помогали взять пробу камня. К нам должны были присоединиться ещё учёные, чуть позже, но видимо уже не судьба.
– А этот Марк Шейдер, – посмотрел я на того, – в чём специалист?
– Он учёный по микробиологии, – пояснил он мне, – как раз должен был разбираться с эффектом сохранения материи и причинами сего явления.
– А он что, русский язык знает? – Указал я на того головой.
– Немного понимает, – сказал профессор, – но только и всего. Говорит с большим трудом.
– Хорошо, Эдуард Карлович, – приняв решение, я решил сделать ему предложение, – как вы смотрите на то, чтобы отправиться с нами, в Россию?
– Положительно смотрю, молодой человек. – Не раздумывая, ответил он.
– Меня в Германии ничего не держит, – решил он пояснить, – семьи у меня нет, детей тоже, жильё ведомственное. А в Россию я давно хочу, да всё как-то не решался. А теперь, когда вы забираете то, что меня сильно заинтересовало, я просто обязан ехать с вами. Я должен узнать, что же это такое, и пропустить такое не в моих силах. Я согласен.
– Ну, вот и хорошо, – подытожил я, – значит этих, оставим здесь. Микробиологи и у нас есть, а специалистов на все руки мы найдём без труда.
И в этот момент заработала рация у Атолла.
– Атолл, – донёсся голос Ребуса, – транспорт на связи. У нас десять минут. Приём.
– Понял, Ребус, – ответил тот, – выходи на приёмную площадку, встречай птичку. Подсвети там. Будем через несколько минут. Как понял? Приём.
– Понял, Атолл, – прохрипела рация, – конец связи.
Когда мы уже выходили из помещения, вскочил Марк Шейдер, и крикнул:
– Я есть ехать Россия. Я отшень, эм-м, утшоный.
– Бывай, учёный, – усмехнулся Атолл, и запер дверь на ключ. Теперь открыть её они точно не смогут, с другой стороны двери не было поворотного механизма запирания. Такая же замочная скважина. Ещё и ключ оставил в двери. А мы, развязав Эдуарда Карловича, направились к лифту. Задачи нам захватывать учёных не стояло, поэтому я решил этого микробиолога с собой не брать, ни к чему он, а Эдуард Карлович нам не помешает, тем более что он на половину русский, и решил вернуться на родину.
– О-о, – обрадовался Вьюга, – вы уже в лифт каменюку занесли, да. А я думал, что ещё её сейчас транспортировать придётся. Тогда я нажимаю одын, да.
Лифт плавно поднялся и двери открылись. Ещё и пандус из нутрии лифта перевернулся, и лёг на уровне пола лифта на землю. А я недоумевал, зачем этот лист на полу лежит, мешает только, а здесь всё серьёзно оказывается. Крышка лифта, имитирующая лужайку, покоилась на крыше лифта, а сам лифт как сказочный домик, торчал по среди лужайки. В пятидесяти метрах от лифта стоял Ребус и светил фонарём верх, давая ориентир, куда приземляться вертолёту. На посадку заходил МИ-26. Дальность хода у этой машины 800 километров без груза, а у нас будет где-то около семисот километров до Калининграда по прямой, поэтому он был с подвесными топливными баками. Но даже этого вряд ли хватит. Тем более, назад будем лететь с грузом, да и сами баки с топливом тот ещё груз. Как они собирались решить этот вопрос, загадка. А всё оказалось очень просто. Как только вертолёт приземлился, и открылась аппарель для загрузки, мы, немедля, направились туда. Кречет вёл электрокар с камнем. А в грузовом салоне вертолёта стояли дополнительные баки, вот и весь секрет. После того, как мы загрузились, и аппарель закрылась – мы взлетели. Всё, задание выполнено, домой.
глава 3
В Центре Научных Разработок мы оказались в этот же день после обеда. Добрались без особых проблем. До Калининграда нас сопровождала на расстоянии парочка истребителей Германии, но ближе не подлетели и на прицел не брали, потому что нас охраняли наши соколы на истребителях. Да и повода на нападение особо не было. Штурмовать какие-то объекты Россия не собиралась, не безобразничали по пути. А то, что вся ПВО вышла из строя по коридору следования, из тех, что пережили военный инцидент, так что ж, бывает. Люди то не пострадали. Вроде как, и уничтожать нас не за что. Принудить приземлиться на территории Германии – это ещё можно, если получится, а на что-то большее рассчитывать, не стоит. Да, вертолёт, конечно, что-то утащил с территории, но что он мог увезти, могли знать только определённое число лиц, и вероятно канцлер не был в этом числе.
В Калининграде дозаправились, и без посадок добрались в Москву. При приземлении сразу отзвонились Георгичу. Дальше, крытая фура, и здравствуй ЦНР. Атолл с Вьюгой в Центр не пошли, остались дожидаться нас на крытой стоянке, в автомобиле, что Георгич прислал за нами, а мы с Кречетом и с Эдуардом Карловичем, направились в лабораторию. Он на автокаре, а мы пешком. Нас уже с нетерпением ждали, и препятствий никто не чинил. По поводу Эдуарда Карловича нас уже проинструктировали, и сказали, чтобы мы ввели его в учёную группу. Его размещением уже занимаются, пока на базе ЦНР, дальше будет видно.