Естественное избавление от боли. Как облегчить и растворить физическую боль с помощью практики медитации
Шрифт:
В общем, я получил грант на учёбу, который позволил мне получить степень доктора наук со специализацией в буддологии.
После окончания учёбы университет снова направил меня в Японию. Предполагалось, что я буду изучать буддийскую школу Шингон на горе Коя-сан. Шингон – это особая школа японского буддизма, практики которой достаточно схожи с практиками тибетского буддизма. На тот момент на Западе эту школу ещё никто не изучал, и в моих планах было стать единственным западным специалистом по этому направлению буддизма. Однако монахи, живущие в монастыре на горе Коя, отказались обучать меня чему-либо, пока мой интерес оставался чисто интеллектуальным. Они сказали: «Если хочешь изучить буддизм, ты должен его практиковать».
Монахи,
Так я начал медитировать. Вначале было очень сложно, поскольку я должен был сидеть со скрещёнными ногами и выпрямленной спиной не шелохнувшись в течение часа. Очень скоро моё внимание было полностью поглощено физической болью из-за такого сидения. В конце часа я бывал уже на пределе, цепляясь за свою жизнь. Я сжимал кулаки, пока всё моё тело трясло от напряжения. Часто я был на грани слёз, испытывая агонию физического дискомфорта от того, что удерживал тело неподвижным на протяжении такого длительного времени.
Но я уважал тех людей, которые меня обучали, а они говорили: «Это путь, проверенный временем» – так что я продолжал стараться. Каждая сидячая практика была настоящей пыткой. Монахи дали мне медитацию на дыхание, схожую с аудиомедитацией № 5 в этой книге. Фокусировка на дыхании немного помогала, но очень скоро я снова погружался в боль, и все привычные реакции на боль тоже возвращались.
Через несколько месяцев ежедневной практики уровень моей концентрации стал понемногу расти, и я мог удерживать внимание без отвлечений. Это было очень приятно. Моё дыхание естественным образом замедлилось, и я заметил, что внутренний монолог стал не таким громким, как раньше. Хотя я не обратил внимания на это в то время, оглядываясь назад, я понимаю, что у меня не только затих внутренний диалог, но и снизилось количество и интенсивность ментальных образов и эмоциональных реакций на боль. Поскольку, как и большинство людей, я был сконцентрирован на своих мыслях, то это и было тем, что я изначально заметил, – стиханием «внутреннего диалога». Это был мой первый прорыв.
Через несколько месяцев мне предложили пройти сэссин в дзэнском монастыре. В японском языке сэссин означает интенсивный медитационный ретрит в традиции дзэн, длиной в неделю. Первая сидячая практика прошла отлично, вторая – состояние замечательное, третья – начались дискомфортные ощущения. К четвёртой сессии я понял, что попал в беду. Ежедневно мне предстояло отсидеть около двадцати таких получасовых практик, и это был только первый день недели!
Мне становилось всё хуже и хуже. К последней сидячей практике последнего дня мой разум был настолько искажён постоянной болью, что я терял контакт с реальностью и воображал, будто монахи специально тянут время, не закрывая сессию, чтобы помучить меня – иностранца. Боль в прямом смысле сводила меня с ума. В последний период сидячей медитации всё моё тело начало сильно трясти, и я осознал, что действительно нахожусь на грани. В мыслях я начал кричать самому себе: «Ты не ребёнок, не плачь! Ты не ребёнок, не плачь!»
И вдруг, ни с того ни с сего, всё просто растворилось. Боль обратилась в волны энергии. Мой внутренний диалог исчез в глубокой тишине, а ментальные образы растворились в ярком белом свете. Тело полностью расслабилось: боль была просто энергией. В тот момент я пережил такой душевный покой, какой не испытывал никогда в жизни. Этот опыт продолжался десять или пятнадцать минут, затем прозвонил колокольчик, и сэссин завершился. Но эти несколько минут изменили меня навсегда.
Следующей зимой я прошёл стодневную одиночную тренировку на горе Коя-сан. Один из монахов наконец-то согласился обучать меня и дал мне буддийское имя Шинзен. «Мы начнём в день зимнего солнцестояния, – сказал он. – Тренировка продлится сто дней, ты будешь в изоляции и жильё твоё не будет отапливаться. Но если ты хочешь традиционный подход, то он выглядит именно так».
Был ещё один сюрприз, когда я уже начал тренировку. Как оказалось, три раза в день я должен был идти к деревянной бочке с водой, пробивать лёд, наполнять деревянную кадку и обливаться из неё ледяной водой. Этот ритуал необходимо было повторять перед каждым периодом медитации.
На третий день, когда я облился с головой и пытался высушиться, вытираясь замерзающим в руках полотенцем, на меня снизошло озарение.
В первые три дня я замечал, что каждый раз, когда мой ум блуждал, ощущение страдания усиливалось, а когда я возобновлял концентрацию – оно уменьшалось. Стало кристально ясно, что у меня всего три варианта: либо я проведу следующие девяносто семь дней в безнадёжных мучениях, либо сдамся и вернусь в Америку, либо проведу эти девяносто семь дней в состоянии концентрации, двадцать четыре часа в сутки. Четвёртого варианта попросту не существовало. Я не хотел сдаваться и тем более не хотел проводить девяносто семь дней в страдании, а потому поклялся приложить все усилия к тому, чтобы оставаться в состоянии непрерывной концентрации.
Я заметил, что каждый раз, когда мой ум блуждал, ощущение страдания усиливалось, а когда я возобновлял концентрацию – оно уменьшалось.
Это состояние стало моим единственным источником покоя. Сейчас я вижу, что тот одиночный ретрит был стодневным средством биологической обратной связи [6] по наработке непрерывной концентрации. Я вошёл туда одним человеком и вышел другим. Это был тяжёлый опыт, но это была совсем небольшая цена за новую жизнь, или, точнее, за новый способ жизни, который я обрёл. Со времени окончания того ретрита и до настоящего момента состояние концентрации никогда не исчезало полностью.
6
Биологическая обратная связь (англ. biofeedback) – технология, которая предоставляет человеку информацию о состоянии и изменении тех или иных физиологических процессов, происходящих в его организме. Эта информация предоставляется посредством обратной связи с помощью компьютерной техники. Основной задачей метода является обучение навыкам саморегуляции, поскольку обратная связь делает доступной для пациента информацию, в обычных условиях им не воспринимаемую.
После завершения тех ста дней тренировки я остался в Японии ещё на два года. Я продолжал обучение в традиции Шингон на горе Коя и посещал дзэнские ретриты в Киото, древней столице Японии. На одном из дзэнских ретритов я встретил человека, который радикально изменил направление всей моей жизни. Ретрит должен был вот-вот начаться, и я уже сидел в зале для медитаций, когда заметил ещё одного иностранца – и не просто иностранца, а католического священника! Когда он вошёл в зал, я подумал: «Как странно, католический священник на дзэнском ретрите. Разумеется, он совершенно не в курсе, что его здесь ждёт!» Но затем этот человек сел в идеальную позу лотоса и быстро погрузился в очевидно глубокое состояние медитации. Он выглядел, как дзэнский монах с солидным стажем.
Во время одного из перерывов я подошёл к нему и представился. Этим человеком, пробудившим моё любопытство, оказался отец Уильям Джонсон, христианский миссионер из Ирландии, который действительно практиковал медитацию дзэн уже несколько десятилетий.
Я вырос в еврейской семье и мало что знал о католицизме. Мы с отцом Биллом стали хорошими друзьями, и благодаря ему я осознал удивительную вещь: до встречи с ним я полагал, что особые состояния сознания, которые я переживал в буддийской медитации, были исключительно буддийским феноменом. Через диалоги с отцом Биллом я осознал, что буддийская медитация является лишь одним представителем широкого универсального опыта, который можно найти как во всех религиях, так и в светском нерелигиозном контексте. Это осознание позволило поместить мой буддийский опыт в гораздо более широкую и универсальную перспективу.
Я стал с жадностью изучать опыт мистиков и практиков медитации в христианской, исламской, даосской, индуистской и иудейской традициях. Меня пленили работы святой Терезы Авильской, Джалаладдина Руми, средневековый христианский текст «Облако незнания», Ицхак Лурия, Томас Мертон и многие другие. В частности, я был приятно удивлён тем фактом, что хотя медитация и не является настолько центральной темой в иудаизме, как в буддизме, еврейская традиция медитации всё же существует, и для неё в иврите был разработан целый технический вокабуляр, описывающий тот же опыт, что я получал, следуя буддийской практике!