Эстонские повести
Шрифт:
— Пересади, — повторил он едва слышно. — Она должна начать плодоносить.
Лишь сейчас я понял, что он думал не о себе, а о рябинке.
Рябина по-прежнему росла из его ствола. Удивительным образом этот стойкий пруток не получил и малейшего повреждения. И как только Старик смог уберечь его? И еще я заметил, что Старик, падая, не сломал ни одного молодого деревца, ни одного своего ребенка, а росли они тут густо. Будто молнией прожгли мое сознание смысл и суть жизни Старика: жить и сострадать, пока можешь, и помогать всему живущему пребывать на земле и продолжаться во времени. Заботиться
— Пересажу, — поклялся я дрожащими губами, — пересажу.
Я услышал тяжелый, шедший из глубины душа вздох.
Дерево умирает медленно. Вечнозеленые ветви Старика по-прежнему ловили солнечные лучи и жили влагой, которую продолжала вбирать из атмосферы хвоя.
Я прислонился к его стволу и закурил. Руки, державшие сигаретную пачку и спичечный коробок, дрожали.
В ушах у меня прозвучали слова, которые Старик произнес в первый раз: «Горящие спички в мох бросать не следует».
Нет, их не Старик повторил. Они вспомнились мне.
И тут я еще раз услышал его голос. Я почувствовал, что это его последние слова:
— Выбрось.
Старик будто заклинал меня.
— Выброшу, — шепнул я в ответ. Откуда он знал, что я все еще не выбросил пистолет? Откуда он знал?
Да, я должен выбросить его. Сдаваться нельзя. И это жизненный принцип Старика.
Я просидел возле него до сумерек.
Больше Старик не разговаривал. Молчали и все другие деревья, как молчали они и раньше.
Я ждал лесничего, или лесника, или кого другого, кто производил санитарную рубку.
Санитарную рубку?
Никто не шел. Поляна выглядела брошенной, поваленные деревья напоминали павших героев.
Наконец я заставил себя пойти домой.
Не успел я еще переступить порога, как Луизина тетя защебетала:
— Оказал бы леснику услугу. Ходила в магазин и видела его. Он сетовал, что на рабочего, проводившего санитарную рубку, упало дерево и сломало ему правую руку, сам-то он успел в последний миг увернуться от падавшего дерева, но от сука не уберегся. Дрянь эта так странно и неожиданно крутанулась, прямо хоть с жизнью прощайся. Пилу вконец искорежило, но у лесника есть другая мотопила. Он обещал в долгу не остаться, если обрубишь ветви и разделаешь поваленные деревья. На дрова, бревен из них не получится, ни из какого. Будь добр, помоги пострадавшему, и мне польза, глядишь, другой раз возьмешь под боком какой кубометр дровишек, не то вези за пятьдесят километров.
Луиза от себя добавила:
— День или два на это пойдет, пилить там не так много, я бы пошла за компанию, жгла бы ветки.
Я не сказал ни слова.
Луиза радостно продолжала:
— Было бы одно удовольствие: сейчас погода солнечная, позагорали бы и… Работа для тебя, правда, несколько непривычная, но кто в одной работе мастер, тот и с другой справится.
Луиза и ее тетя ждали, что я отвечу.
Я не размыкал губ.
— Чего это ты на руках держишь? — спросила Луиза, когда молчание слишком затянулось.
— Посадить бы где-нибудь здесь, — пробормотал я. Рябинку я осторожно вытащил вместе с корнями из дупла умиравшего исполина и нес ее, как ребенка, на руках.
— Паршивая рябина, — произнесла тетя. — Далась она тебе.
— Так что, пойдешь попилишь? — как бы утверждая, спросила Луиза. Я промолчал, и она решила, что я согласился с предложением лесника.
— Нет, — сказал я резко. — Нет!
Второе «нет» прозвучало будто крик.
Повернулся и вышел.
— Что с ним? — услышал я сквозь дверь испуганный голос Луизиной тети.
— Да ничего. — Это был голос моей жены. — Ничего. Он всегда странный. От такого можно всего ожидать. Одно слово — чудной.
Яан Кросс
Третьи горы
Перевод Ольги Самма
Заслуженный писатель Эстонии Яан Кросс родился в 1920 г. в Таллине. Окончил юридический факультет Тартуского государственного университета. Работал преподавателем ТГУ. С 1971 г. — секретарь Союза писателей ЭССР.
С конца 50-х годов издал несколько сборников стихов, в том числе «Обогатитель угля» (1958), «Каменные скрипки» (1964), «Поток и трезубец», за который автору присуждена премия им. Ю. Смуула.
Я. Кросс много выступает как критик и эссеист (сборники «Интермедии» в 1968 и 1976 гг.) и как переводчик с немецкого, французского, венгерского и др. языков.
С 1970 года выходят книги исторической прозы Я. Кросса, где приверженность историческому факту сочетается с мастерским изображением далеких эпох и осмыслением общечеловеческих нравственных проблем.
На русском языке выходили все произведения Я. Кросса, в том числе сборники «На глазах у Клио» (1973), «Окна в плитняковой стене» (1975), «Избранное» (1982), роман «Императорский безумец» (1982) и тетралогия «Между тремя поветриями» (1975–1982), отмеченная Республиканской премией Советской Эстонии и премией им. Ю. Смуула.
Произведения Я. Кросса переводились на языки народов СССР и зарубежных стран.
Работа над этим маленьким произведением потребовала от меня несоразмерно больших усилий.
Культурно-исторический ландшафт Эстонии во многом еще представляет собою контурную карту, которая отличается от обычной не только тем, что на ней не хватает многих объектов, но и тем, что она лишена красок. Немало добрых людей помогало мне находить на белой земле пунктирные следы дорог от одного факта к другому. С благодарностью думаю о любезных сотрудниках Тартуского литературного музея им. Крейцвальда и Таллинского музея театра и музыки, оказывавших мне помощь. Особую благодарность считаю своим долгом выразить: