Эта милая Людмила
Шрифт:
— А почему они обратились к нему? — возмутился дед Игнатий Савельевич.
— Всё понятно, всё понятно, — удовлетворённо сказала эта милая Людмила. — Дылды рассказали родителям, с кем они шутили. Родители стали искать нас, а нашли только Германа. Он, ничего не подозревая…
— Тогда! Тогда… — радостно перебила Голгофа. — Тогда они вернут Кошмара и рюкзак Герману! Вполне логично!
— А вдруг… — Тётя Ариадна Аркадьевна, словно задыхаясь, схватилась руками за горло. — Вдруг они поставят машину в гараж…
— Уважаемая соседушка! — почти крикнул дед Игнатий Савельевич. — Хватит про кота! Решается судьба многодневного похода, а вы всё про кота, про кота, про кота, про кота! Мы остались не только без кота, но и без продуктов! Даже без соли! Командир, давай голосовать, чего делать?
Ни на кого не глядя, эта милая Людмила твёрдо произнесла:
— Никаких голосований. Мы для того и выбрали командира, чтобы избежать излишних разговоров. А в поход мы пошли, чтобы выдержать все трудности. Всё. И мы обязаны не отступать при любых обстоятельствах. Вперёд!
Однако никто не двинулся с места.
— Извините меня, — смущенно попросила Голгофа, — я согласна с командиром. Надо идти вперёд во что бы то ни стало. Лишь тогда в нашем походе будет смысл. Ведь мы вышли побеждать, а не сдаваться!
— Тётечка… — извиняющимся голосом позвала эта милая Людмила.
— Я тебе сейчас не тётечка, — услышала она в ответ, — я участник многодневного похода, хотя он и складывается в высшей степени неудачно. Буду надеяться, что с Кошмарчиком всё обойдется благополучно, и буду идти вперёд.
Голгофа воскликнула:
— Чем больше трудностей, тем сильнее мы станем!
— Главное, ребята, сердцем не стареть! — довольно бодро пропел дед Игнатий Савельевич. — Поход не прогулочка, а серьёзное испытание.
— Шоколадки надо было съесть, — мечтательно проговорил Пантя, который нисколечко не сожалел о разлуке с Кошмаром.
Наши путешественники двинулись вперёд, но, честно говоря, уважаемые читатели, не так уж и радостно. Чтобы отвлечь спутников от невесёлых мыслей, Голгофа по возможности весело заговорила:
— Значит, дылдам здорово попадёт! Иначе бы их родители не пытались задобрить нас дорогими подарками. Ужасные люди! — И вдруг она завизжала так пронзительно, что все вздрогнули. — Гриб! Смотрите, смотрите, настоящий гриб! Чудо какое! Мой первый гриб! Даже срывать жалко! Красавец какой!
— Не останавливаться! — приказала эта милая Людмила. — Шире шаг! Надо торопиться! У нас же масса дел. Надо приготовить ночлег, рыбы наловить, грибов и ягод набрать.
— Наловить-то, насобирать-то можно, — пробурчал дед Игнатий Савельевич, — да как без соли-то есть?
— Соль я достану, — уверенно заверил Пантя, — там рыбаков всегда много… Да вон скоро и озеро!
Резвее зашагали наши путешественники. А когда Голгофа вспомнила, что у неё в сумке есть немного соли, то они чуть ли не бегом припустили, благо что дорога пошла под уклон.
Только тётя Ариадна Аркадьевна оставалась недовольной, ворчала:
— И тем не менее мы эгоисты. Бросили на произвол судьбы двух живых существ. Рассуждаем о воспитании, других осуждаем, сами же поступаем буквально бесчеловечно.
Дед Игнатий Савельевич отвечал довольно мирно:
— Может быть, уважаемая соседушка, мы к вашему коту отнеслись, хе-хе, бесчеловечно. К внуку же моему мы отнеслись абсолютно правильно. Избалованность детей — зло нашего века. Пора, пора всерьёз заняться им!.. Озеро!
Миновав поворот, наши путешественники неожиданно оказались на берегу озера.
Если бы вы только могли себе представить, уважаемые читатели, какая их здесь ждала красота! Подобно зеркалу, озеро отражало в себе прибрежные деревья и облака — получалось как бы два неба… Тишина стояла необыкновенная…
Покой…
— Очаровательный пейзаж, — виновато прошептала тётя Ариадна Аркадьевна, — столько лет прожила рядом и ни разу здесь не бывала…
— Эх, Герка, Герка… — вздохнул дед Игнатий Савельевич, — дурачок ты, дурачок. Ведь за уши тебя к такой красоте не вытащишь.
— Слушать мою команду! — весело сказала эта милая Людмила. — Выбираем место для ночлега. Распределяем обязанности.
Всем нашлось дело, и дело у каждого важное, ответственное, и неудивительно, что пока им было не до Герки и Кошмара.
А Герка сидел с Кошмаром на крыльце, сидел, сидел… Думал Герка, думал, соображал Герка, соображал, прикидывал Герка, прикидывал… И всё он стерпел бы, если бы не вспоминались ему большие чёрные глаза этой милой Людмилы, смотревшие на него с печалью и укором…
Страшеннейшая, просто очень ужасающая мысль пришла Герке в голову: надо ему идти к Дикому озеру и нести туда тяжеленный рюкзак с продуктами. Надо… надо… надо… Вот и посмотрим, кто тут настоящий-то герой…
Он вошёл в дом, Кошмар, конечно, за ним. Герка достал из холодильника колбасу, наломал хлеба, и они с котом довольно плотно и сытно поели. Герка ещё много воды с сахаром выпил, и захотелось ему не в дорогу отправляться, а на диване вдоволь поваляться. Кошмар уже разлегся на полу, подремывая себе с прихрапыванием. Хорошо ему…
Прямо скажу вам, уважаемые читатели: о возможности совершения героического поступка Герка задумался лишь потому, что понятия не имел о расстоянии до Дикого озера и ни разу в жизни не шагал с тяжеленным рюкзаком за плечами. Да, да, уважаемые читатели, Герка и не подозревал, на какое серьёзное испытание он решился. Но это обстоятельство не имеет никакого принципиального значения. Даже если Герка и не дойдёт до цели, замечательно само по себе уже то, что он попытается это сделать. Для такого баловня любая попытка одержать победу над собой достойна всяческой похвалы. Недаром народная мудрость утверждает: лиха беда — начало.