Эта покорная тварь – женщина
Шрифт:
Сцена, представление — это действительно мое дело. Даже в театре я была в авангарде: почти четыре года я играла роль субретки в Театре Любви на улице Лафонтена в пьесе «Замок разврата». Я не могу утверждать, что диалоги в этой пьесе были на уровне пьес Ануя, а костюмы как у Леоноры Фини, но все равно это была забавная постановка. В то время в театре еще не занимались любовью на голых досках, и режиссер ужасно боялся, что я чересчур раздвину ноги, представляя таким образом мою Антигону, распростертую перед Креоном. Я видела, что каждый раз, когда
Потом я совсем порвала с театром: ведь имитация чувств па подмостках сцены не может сравниться с буйством фантазии на сцене реальной жизни».
СИЛЬВИЯ БУРДОН. Любовь — это праздник
– --------------------------------------------------------------------------------------------------
КСТАТИ:
«Привлекательность познания была бы ничтожна, если бы не приходилось по пути к нему преодолевать столько стыда».
И наконец, суперзвезда мирового масштаба Клаудиа Шиффер.
Она — признанный идеал европейской женской красоты.
Королева топ-моделей.
Об этой женщине ходит по свету бессчетное количество самых фантастических слухов, сплетен и легенд.
В каждом ее поступке ищется скрытый смысл, каждое из ее публичных заявлений получает множество трактовок, подчас прямо противоположных друг другу.
Например, в начале 1997 года предметом живейшего обсуждения стало автобиографическое эссе суперзвезды, в котором множество страниц посвящено описанию процедуры ухода за волосами, но ни одной — ее официальному жениху, знаменитому иллюзионисту Дэвиду Копперфилду, что дало повод для возникновения новой волны слухов и, конечно же, их журналистских расследований.
ИНТЕРВЬЮ:
Корр.: Скажите, в веренице бесконечных сплетен о несравненной Клаудии Шиффер встречается и правда?
Клаудиа: Правдой оказываются ничем не примечательные подробности — разрыв контракта с продюсером, продажа дома, покупка новой виллы. Все это никакого отношения к сложной и противоречивой жизни примадонны не имеет. И мир начинает додумывать — дом продан потому, что великолепная Шиффер стала жертвой одного из самых опасных маньяков Европы — мол, он вечерами проникал в ее дом и насиловал ее. В результате звезда вынуждена была съехать из собственного дома. И знаете, почему я сделала это так скоропалительно?
Корр.: Вероятно, насильник был уж чересчур активен.
Клаудиа: Именно чересчур. И я, которой это уже начинало нравиться, сбежала, чтобы не попасть к нему в вечное рабство.
Корр.: Восхитительная чушь… Кстати, почему вы все-таки так поспешно продали дом?
Клаудиа: Могу я со своим неимоверным доходом — я ведь первая супероплачиваемая супермодель мира — позволить себе раз в шесть лет маленький каприз — смену дома?
Корр.: Думаю, можете.
Клаудиа: Ну вот и все. И никаких маньяков.
Корр.: Тем не менее жизнь супермодели вашего уровня не так уж сера.
Клаудиа: Жизнь модели любого уровня тяжела. Я имею право бросить туфлей в зеркало, а любую другую за это уволили бы. Зато мне нужно ложиться в постель только с именитыми или по крайней мере с суперстрастными партнерами. Иначе мне как- то неприлично.
Корр.: И вы ложитесь?
Клаудиа: Больше всего на свете я люблю спать одна. И если бы у меня была возможность следовать этому принципу на протяжении всей жизни, я бы так и поступала. Я не люблю мужчин.
Корр.: Вы хотите сказать, что с гораздо большей симпатией относитесь к женщинам?
Клаудиа: Женщин я не люблю еще больше, чем мужчин.
Корр.: Тем не менее мужчин в вашей жизни хватает…
Клаудиа: Когда женщина их не любит, ей приходится менять партнеров достаточно часто, чтобы они не встали ей поперек горла. Да, у меня много мужчин.
Корр.: А как же ваш роман с Дэвидом Копперфилдом?
Клаудиа: У нас долгие и сложные отношения, когда — любовные, когда — безупречно нежные и абсолютно платонические. Дэвид для меня — не воплощение супермена, слава Богу. Он друг в самом сокровенном смысле. Он примчится из-за города, чтобы починить мою машину, хоть в полночь. Где, скажите, можно найти такого друга? И если мне повезло в жизни в чем-то, так в том, что Дэвид — мой.
Корр.: Вы ему изменяете?
Клаудиа: Хотите спросить, ложусь ли я в постель с другими мужчинами? Ложусь. И он об этом знает.
Корр.: А он позволяет себе подобное с другими женщинами?
Клаудиа: Я как-то об этом даже и не думала. Ревность — удел женщин, которым больше нечем заняться. У меня на нее нет времени. А потом я не всегда могу ответить на желание Дэвида. Наверняка он проводит ночи с другими женщинами.
Корр.: А почему вы не всегда отвечаете на его желание?
Клаудиа: Потому что на следующее утро мне нужно вставать в шесть, потому что накануне я легла в четыре утра, по тому что у меня дурное настроение или я хочу есть.
Корр.: За столько лет увлечения профессией вы не привыкли к диете…
Клаудиа: В детстве я не любила есть. Но как только я поняла, что главная заповедь манекенщицы — диета, мой аппетит встрепенулся. С тех пор я все время голодна.
Корр.: А что еще из воспоминаний детства у вас сохранилось?