Этикет темной комнаты
Шрифт:
Вид из окна не то чтобы привлекательный, но я начинаю постепенно расслабляться. Блэр может сколько угодно качать права, но он не знает, что произошло. Да, в действительности, ничего особенного и не случилось. Я уверен, что к тому времени, как я завтра приду в школу, все уже рассосется.
Проходит еще час, я начинаю гадать, а не разыграли ли меня. Дорога становится все уже и ухабистее, и я начинаю всерьез подумывать о том, чтобы повернуть назад, но тут автобус вписывается в извилистую грязную дорогу и останавливается
Выхожу на почти пустую автостоянку и разминаю ноги. Сегодня теплее, чем в предыдущие дни, поэтому я оставляю коричневую кожаную куртку в машине, а потом включаю сигнализацию. Дверь автобуса открывается, и из него вываливаются изучающие искусство школьники. Нахожу в толпе Люка. Он держит за руку Лекс и кажется сонным, но его губы растягиваются в широкой улыбке.
– Привет! – бросается он ко мне, таща за собой бедную девушку. – Что ты здесь делаешь? Ты же не рисуешь.
Я отмахиваюсь от него.
– У меня латынь. Это взаимосвязано.
– Ты ехал на автомобиле?
– А как иначе?
– Почему ты ничего мне не сказал? Автобус – такая гадость!
– Догадываюсь.
– Обратно еду с тобой.
– Вот и хорошо.
– Лекс тоже.
Смотрю на Лекс, которая, похоже, не так рада видеть меня, как Люк.
– Мы слышали, к тебе сегодня утром пристали, – говорит она.
– Пристали?
– Есть слово точнее?
Люк внимательно изучает меня глазами разволновавшегося щенка.
– Да что случилось?
– Ничего, – отвечаю я немного грубее, чем намеревался. – Просто небольшое недопонимание.
Люк явно не верит мне, но учитель рисования кричит:
– Эй! Давайте сюда!
Мы проходим в ворота. Люк обнимает Лекс за плечи и улыбается ей так, словно у них медовый месяц.
– Ты только посмотри на эти деревья. До чего же здесь красиво!
Я не стал бы так отзываться об этом месте. Вспоминаю, что когда был маленьким, то ездил с родителями в небольшую общину, которая давала представление о жизни первых поселенцев, а сейчас передо мной ее плохонькая средневековая версия.
– Я видел объявление, – говорит Люк. – Через пару недель здесь будет парк развлечений с привидениями.
– Правда? – оживляюсь я. – Звучит прикольно.
Лекс округляет глаза, а Люк доводит до ее сведения:
– Сайе не иронизирует. Он и в самом деле любит дома с привидениями.
Идем по тропинке мимо двух парней, одетых в пластиковые доспехи. Мы, по идее, находимся в городе привидений, только вот в нем нет ничего сверхъестественного, или зловещего, или хоть сколько-нибудь интересного. Я начинаю думать, что, пожалуй, лучше было бы остаться в школе. Мимо проходят девушки с ведрами молока, и Люку взбредает в голову посмотреть, как одна пожилая женщина взбивает масло.
– Я здесь подожду, – говорю я и прислоняюсь
Люк и Лекс уходят, а я достаю телефон. Пытаюсь поймать сигнал и тут слышу за спиной какое-то фырканье. Медленно поворачиваюсь и вижу перед собой морду коровы. Она кажется разъяренной и бьет копытами, стоя в большой луже. Я отшатываюсь от нее, но недостаточно быстро, и вся моя рубашка оказывается забрызгана зловонной грязью.
Я с мрачным видом, ругаясь, иду по тропинке.
– Ты куда? – окликает меня Люк. Останавливаюсь, чтобы они с Лекс могли догнать меня, его зеленые глаза распахиваются от изумления.
– Что случилось?
– Корова.
Лекс хихикает, а Люк лезет в свой рюкзак.
– Не волнуйся, друг! Я тебе помогу. – Он роется в рюкзаке, а потом триумфально воздевает к небу руку со скомканной майкой в ней.
– Смотри!
Я расправляю ее – Люк Скайуокер смотрит на закат двойного солнца. Я, вздыхая, стягиваю с себя испорченную рубашку и швыряю в ближайшую урну, а затем надеваю майку Люка. Он гордо улыбается, словно я надел ее по собственному желанию, и мы идем дальше.
Мне скучно до чертиков, но тут мой взгляд приковывает к себе L-образное здание с предупреждающим объявлением на двери: «Экспозиция не предназначена для маленьких детей и особо чувствительных людей».
– Прости, Люк. – Я хлопаю его по спине. – Тебе, как я понимаю, сюда лучше не соваться.
Он слегка хмурится, потом браво распрямляет плечи и входит внутрь.
Мы с Лекс идем за ним по скудно освещенному помещению, стены которого увешаны средневековым оружием: мечи, щиты и остроконечный стальной шлем, весящий, как гласит табличка под ним, шестьдесят фунтов.
Шагаем дальше по узкому коридору, где полно всяческих металлических штуковин – с их помощью протыкали тела, рвали их на части, отсекали и удаляли части тела и внутренние органы. Просто удивительно, до чего же изобретательны оказываются люди, когда дело доходит до придумывания новых способов причинять друг другу боль.
Мы молча покидаем Музей пыток и идем дальше.
Краем глаза вижу, как Лекс и Люк качают сцепленными руками взад-вперед. Пару минут спустя Люк останавливается и срывает для нее цветок.
Определенно, мне следовало остаться в школе.
Остаток дня мы слушаем скучнейшие лекции по средневековому искусству, что плохо, поскольку они совершенно не занимают меня, и мой мозг обдумывает на свободе то, что случилось сегодня утром. Мне нужно поскорее оказаться дома и расслабиться, приготовиться к завтрашнему дню в школе, и потому, как только учитель отпускает нас, я практически бегу к стоянке.
Лекс и Люк, напротив, радуются всему и вся, и когда наконец доходят до моей машины, то сначала никак не могут решить, кто сядет впереди, а потом оба смотрят на заднее сиденье.