Это был просто сон...
Шрифт:
— Но они же…
— Ничего не смогут сделать все равно. Видите ли, приходя в профессию, каждый из нас подписывается на внедрение в сознание особого психокода. Если я пожелаю рассказать о ваших проблемах кому бы то ни было, то умру прежде, чем раскрою рот.
— Простите… — Ирина не знала, куда деваться от стыда. — Я не знала…
— Не беспокойтесь. Это стандартная процедура.
— Да… понятно…
— Не бойтесь, — мягко сказал ак-лидан. — Все, вами сказанное, останется только между нами. Вы правильно сделали, что пришли сюда, ко мне. Вам здесь помогут…
— Я не хочу, чтобы вы все рассказывали Клаемь, — сказала она. — Да, она — опекун и все такое. Но я не хочу, чтобы она знала! И остальные они тоже… незачем им знать.
— Остальные они — это кто? — полюбопытствовал ак-лидан.
— А-дмори леангрош и Клаверэль барлаг! Я… их… боюсь. Всех. И Клаемь тоже.
Да. Именно так. Боится. Если кто-то из них узнает про Ойнеле…
— Вполне вас понимаю, — сказал ак-лидан. — Но достопочтенная госпожа Клаемь все равно узнает. Она — ваш опекун. И лучше, если вы расскажете ей сами.
Ирина упрямо покачала головой.
— Нет!
— Это второе условие нашего сотрудничества, — предупредил ак-лидан. — Я не имею права обманывать вашего опекуна. Вы ей расскажете.
— Хорошо, — неохотно сказала Ирина. — Расскажу… Когда увижу.
— Итак, мы договорились. Верно?
Ирина кивнула.
— Да.
— Позвольте ваш персонкод.
Она вытащила карточку, передала ему. Оформление заняло несколько минут: на экране информа возникла та самая девушка, что встречала Ирину. Недовольным голосом она сказала на языке Оль-Лейран что-то непонятное. Ак-лидан отмахнулся. "Под мою ответственность", — сказал он. "Не положено!" — заупрямилась девушка. "Сгинь,"- последовал краткий приказ. Девушка сгинула (экран отключился).
— Возьмите.
Ирина забрала документ, спрятала в сумочку.
— Вы понимаете наш язык, — вдруг сказал Лилайон на языке Оль-Лейран.
Он не спрашивал, просто отмечал факт. Интересно, как он понял? Не врать… Ну что ж, не будем.
— Да, — ответила Ирина на языке Дармреа. — Понимаю, но… не очень хорошо. Говорить вообще не могу. А что?
— Немного необычно, — он тоже перешел на язык Дармреа. — Как правило, люди пользуются обучающими системами, если хотят выучить какой-либо язык помимо собственного. То есть, они либо знают язык досконально, либо не знают его вовсе.
— Это легко объяснить, — Ирина рассказала, как была нянькой в доме Фарго, и как ей помешали довести до финала обучение. — Собственно, тогда-то меня в правах и ограничили. А почему вы решили помогать мне? Это ведь против правил, верно?
— Не совсем. Но об этом поговорим позже, если захотите… Итак. Я слушаю. Что привело вас ко мне?
— Понимаете, — Ирина нервно стиснула руки, — я…
А спрашивается, зачем она здесь? Что привело ее сюда? Не сглупила ли она по-крупному? Но уже поздно, отступать нельзя. Навряд ли ак-лидан ее сейчас отпустит.
— Не торопитесь, — посоветовал ей ак-лидан. — Говорите, как есть.
— Мне здесь плохо, — выдохнула Ирина, еле сдерживаясь от слез. — Мне плохо… я не могу больше… нет сил это терпеть. Мне кажется, будто я заблудилась в чьем-то сне. И все вокруг неправильное, нереальное. Помогите мне проснуться!
— Так. Можете объяснить, почему у вас такое впечатление?
— Могу! Меня похитили, меня пытались убить, меня используют в какой-то грязной игре, которую я не понимаю. Не так давно меня опять похитили и опять едва не убили, а-дмори леангрош, тот вообще едва не удавил. Я — обычный человек, самый обычный… и мне эти приключения уже поперек горла… Я домой хочу!
Ирина не выдержала, расплакалась. Мерзкое это дело — истерика. И стыдно, и противно, и поделать ничего нельзя.
— Из…вините… я…
— Не извиняйтесь, — мягко, сказал ак-лидан. — Лучше возьмите кофе.
Ирина взяла в руки чашечку. Запах от нее шел умопомрачительный. Стоило ли говорить, что кофе оказался под стать? Бесподобный вкус!
— С-спасибо, — выговорила она. — И из-звините за слезы… не хотела… я не хотела…
— Не за что, — мягко улыбнулся ак-лидан. — И не стыдитесь плакать. В слезах нет ничего постыдного, поверьте мне. На самом деле, это хорошо.
— Что хорошего? — горько спросила Ирина.
— Что вы еще можете плакать.
— Вы мне поможете, ак-лидан? — спросила она.
— Да, — серьезно, без улыбки, ответил он. — Насколько смогу…
ГЛАВА 22. ЗАПАДНЯ
— Почему? — спросила Клаемь. — Почему именно Непаэль ак-лидан? Почему не кто-нибудь другой?
Ирина предполагала, что разговор будет нелегким. Что Клаемь, возможно, разозлится из-за ее поступка. Она ошиблась.
Клаемь не просто разозлилась.
Она осатанела.
И странно же было слушать этот неживой синтезированный голос, не способный передать интонацией всю ту ярость, что жила во взгляде!
"Что я такого сделала? — с удивлением подумала Ирина. — Всего лишь позаботилась о себе! А она бесится. Почему?"
— Почему? Почему вы обратились именно к Непаэлю Лилайону?
— Он единственный, кого я там, у них, знаю, — ответила Ирина.
Да. Единственный, кто сможет противостоять а-дмори леангрошу и его семье, если вдруг что. Клаемь фанатично предана все тому же а-дмори леангрошу… еще бы ей не быть преданной после всего, что он сделал для нее когда-то… И она замужем за сыном а-дмори леангроша. Ирина крепко подозревала, что любого другого врача эта компания нагнула бы без разговоров.
— Откажитесь, — потребовала Клаемь. — Попросите себе другого врача. Вы имеете право!
— Зачем? — заупрямилась Ирина. — Почему это я должна отказываться? Непаэль Лилайон — я смотрела в информе! — лучший специалист во всей Анэйвале. Зачем я должна менять его на другого, не такого хорошего?
— Вы не понимаете…
— Это вы не понимаете, — сказала Ирина. — Мне нужна помощь…
— Это он вам сказал? — перебила ее Клаемь.
— Нет. Это я сама чувствую…
Голова болела. Ссориться с Клаемь не хотелось, но что же делать? Ирина не знала, по какой причине Клаемь не переваривает Лилайона ак-лидана, и не хотела этого знать.