Это другое 3
Шрифт:
При всём при этом едва справившийся «светомеч» убийцы владетелей пугающе трещал и искрил, пока по нему из пораженного, но вовсе не спешившего разрушаться накопителя Круа, в тело юноши бурным потоком хлынула предельно темно-фиолетовая эта энергия, являя серьезное испытание не только, как видно, оружию, но и всей энергетике юноши. Ведь определенно переполненная фиолетовая сфера в груди обычно более смертоносного Кру ун Рик уже не просто поменяла цвет, ставший ещё более насыщеннынным, и начала расти, причиняя пусть и терпимую, но невиданную боль явно не физического характера. А с определенного момента Силину так и вовсе стало понятно, что ещё чуть-чуть, и он просто «лопнет», даже несмотря на то, что расходовал избытки Круа куда только возможно, усиливая и тело, и, похоже, разрушающееся оружие, да в общем-то всё, до чего только мог дотянуться, в итоге даже прибегнув к конвертации в ману. И лишь после этого скорость оттока превысила таковую у притока, что и позволяло избежать грозящей гибели. Вот только неподготовленная к подобному стрессу энергетика мага, однозначно переступившего через все лимиты и уже явно больше минуты конвертировавшего Круа, пошла в разнос, пусть и переживая впечатляющие преобразования от столь стремительного переполнения и концентрации, но при этом причиняя и невообразимые страдания его душе. И вовсе не в иносказательном смысле.
Силин потерял счет времени, пока буквально на автомате уже любыми доступными методами сбрасывал переполнявшие его разные виды энергий, а всё ещё жив оставался во многом благодаря спасительному кольцу с Исцелением, просто выручающему и тело и душу, так как первое оно тупо лечило, а второму не позволяло взорваться от переизбытка маны. Жаль только, что это всё очень уж не щадило энергетику, чья пропускная способность никак не приспособлена к подобным вот нагрузкам, и всё ещё держалась она в столь беспощадном режиме эксплуатации просто каким-то чудом.
Что касается Мну, до черноты в своей «гантели» насосавшейся чужими жизнями, то тварь, которую изначально корежило, и она, будучи без всего «навесного», неспособна была что-либо предпринять, теперь прямо-таки неистовствовала, очевидно как-то сумев совладать со страданиями, а потому принялась ожесточенно драть когтями и рвать зубами, судя по всему, на автомате усиливаемое Круа и отлечиваемое магией тело уже, прямо скажем, мало что соображающего Силина. И вот, как-то извернувшись, не желавшее умирать чудовище скинуло-таки с себя ранее придавившего его к земле мечника. Хотя, скорее всего, попросту не выдержало Основное оружие из платинового кольца на правом указательном пальце юноши, рассыпавшись пылью и тем самым предоставив шанс монстру, тут же ударом ноги отправившему в полет своего ещё бы немного и убийцу.
Валяясь беспомощной кучей полностью физически здорового и готового к любым нагрузкам с испытаниями усиленного да ускоренного тела, совершенно беспомощный от душевных травм, как бы неоднозначно это не звучало, Силин не способен был сейчас воспользоваться ничем из выше означенного. Он едва не терял себя, а о том, чтобы встать и довершить начатое, так как «гантель» противника теперь едва светилась фиолетовым, и плотность её позволила бы в тонком месте даже обычной теперь «железкой» снести голову серомордой твари, так вот, об этом сейчас не было и речи. Уж очень тяжело далось юноше ослабить аналогично не способную встать на ноги старуху с ещё более огромными теперь «маслинами» черноты на её заметно осунувшемся лице, но которая всё же упрямо ползла сейчас к едва не победившему врагу. При этом прямо-таки жаждая использовать свои жуткие черные когти, с помощью которых, попеременно вонзая их в аэродромное покрытие, неуклонно приближала свою зубастую пасть к безвольной шее ненавистного «байкера». Просто мечтая пустить их в ход и разорвать на части проклятого «мексиканца», наконец оправдав изодранность его одежды. Той, что лохмотьями черной кожи сейчас покрывала мускулистое тело черноволосого бородача, удивительно, но всё ещё в крутых черных очках поверх закатившихся, а потому не столь эпичных в данный момент, карих глаз.
Наверное, будь Силин в адеквате и осознанно управляй сейчас собою, то дождался бы удачного момента и, подобно выстрадавшему шанс герою какого-нибудь превозмогательного эпика, всадил бы, как водится из последних сил и за миг до того как потерять сознание, свой светящийся «коротыш» прямо в глаз как раз занесшей пасть для решающего укуса и уже торжествующей победу серорожей твари. Не исключено, что он бы даже иронично пошутил по этому поводу, но надрывному моменту всё же предпочел бы эффективность и, не дожидаясь захватывающей рукопашной, скучно жахнул пару Огненных стен из кольца на правом безымянном пальце прямо в ползущего монстра, стоит напомнить, сейчас не защищенного ничем противомагическим. Да элементарная очередь из автомата сработала бы на ура... будь Силин сейчас способен хоть на что-то, кроме пускания слюны и судорожного всё ещё сжимания рук, будто они по-прежнему продолжали держать давно уж рассыпавшийся меч.
Но, увы, парень даже не был в состоянии сказать что-нибудь наподобие: «Это конец...» Как, впрочем, и рассмотреть то, что две завизжавшие и зашипевшие ослушницы, точнее одна из них, ведь вторая всё делала молча, пусть и не менее деятельно, так вот, проигнорировав наставление своего ненаглядного «цнынь», обе «цкынь» покинули ангар и принялись методично кромсать серокожую тварь. Которая, вот удача, оказалась теперь очень податлива даже ударам их, Силин и не заметил когда же, но определенно утащенных у плененных в Бэлтвуде военных, какого-то устрашающего вида боевых ножей. Хоть Рэмбо и обзавидовался бы, но всё ж это обычные «железки».
Возникнув в прямо-таки критический уже момент, две ловкие и весьма сильные, во всяком случае для своих кондиций, «лисицы» то и дело всаживали свои пугающего вида клинки, в, да, непривычно тугое, но вполне ведь пробиваемое теперь тело старухи с черными венами по всему нему. Как-то умудряясь при этом опережать чудовище, похоже, что уже не способное похвастаться и для ускорения достаточным запасом Круа. В общем, у лесных дев имелись все шансы если не на победу, то на спасение возлюбленного.
Однако это был далеко ещё не конец. И пусть черная кровь монстра даже из первым делом перерезанного горла не хлынула, а подобно густой смоле лишь набухла. Пусть удар прямиком в сердце не принес ожидаемого, а лишь замедлил всё ещё опасную жуть. Пусть грамотно рассеченные сухожилия никак не препятствовали ужасающе грозным атакам по-прежнему опасной мерзости. Но всё равно Белоухая с Рыжеухой не сдались. Они деятельно принялись оттягивать угрозу на себя и подальше от небоеспособного ненаглядного, применяя град, как видно, не самых эффективных, но всё ж действенных ударов, ибо весьма обидных для ещё совсем недавно всесильного монстра. Который, что и требовалось, позабыл-таки о Силине.
И не известно, сколько бы длилось это опасное мероприятие, грозящее на очередном взмахе когтистой лапы лишить кого-то из ушастых её блондинистой кудрявой головки, однако отчаянные девицы продолжали самоотверженно рисковать собой и удалять опасность от беспомощного юноши в лужице, спасибо хоть только слюны. Продолжалось же это, пока очередной удар одной из мылышек прямо в сердце чудовищу не принес нежданный уже результат, а в который уж раз пробитая ножом второй голова неуязвимой старухи его не закрепила. Ну а сама Мну, видимо исчерпав наконец запас этой самой неуязвимости, осыпалась наконец прахом.
Заодно превратив всё ещё сжимавших своё оружие Руку с Ункой в обладательниц накопителя Кру. Совсем как Ольга Гаус. Вот только при всём при этом фрагменты итоговой личности сраженной герцогини Хименес не сумели-таки разделиться между двумя убийцами и вместо того, чтобы перетечь по клинкам ножей, канули в Лету, так и не запятнав собой ни одну из пушистохвостых, пусть и наделив их некоторыми знаниями убиенной, а грозные ножи их сделав частью души. Совсем как тот кинжал, что ныне у одержимой математички.