Это не ваша дочь
Шрифт:
Вместо этого она гордо расправила плечи и пошла ему навстречу.
– Спасибо, что согласились встретиться со мной, – начала Марсия, стараясь говорить как можно более дружелюбно.
– Вы не оставили мне выбора, – отпарировал он.
– Я тоже была лишена выбора, когда у меня отобрали дочь. – Едва произнеся эти слова, Марсия закусила губу, жалея, что они вырвались у нее. Ничего себе дружелюбное начало! Ведь она же хотела задать определенный тон разговору, вести себя рассудительно, умно, но, не успев толком поздороваться, сорвалась и дала
Сэм ничего не сказал в ответ, однако она почувствовала, как он насторожился.
Марсия с трудом сглотнула и заставила себя произнести подобающие случаю слова: – Простите. Зря я это сказала.
Он молча кивнул, глядя прямо перед собой… Шествуя рядом, но словно разделенные пропастью, они вошли в вестибюль ресторана.
– Пахнет замечательно, – сказала Марсия, лишь бы нарушить тягостное молчание.
– Да, – согласился он. – Кормят здесь хорошо.
Но когда они уселись за квадратный стол под белой скатертью, стоявший посреди людного зала, и официантка подошла, чтобы взять заказ, Марсия попросила принести ей только кофе, а Сэм последовал ее примеру.
– Мой желудок словно обручем сковало, – призналась она, нервно вертя стакан с водой.
Уголок его рта приподнялся, как бы обозначая улыбку.
– Мой тоже.
Марсия смягчилась. Сэму ведь не легче, чем ей. Она откашлялась и приступила к делу:
– А где же… где же Кайла? – В угоду Сэму она не употребила слова моя дочь. Просто Каша. – В церкви.
– Одна? – На какую-то долю секунды Марсия ошутила себя виноватой: из-за нее Кайле пришлось пойти в церковь без отца. Без Сэма, мысленно поправила она себя!
– Нет, не одна.
Не одна?! Марсия сразу вспомнила шутливые слова Кайлы о том, что она скоро дорастет до свиданий и сделает Сэма дедушкой. Неужели детство дочери так и промчалось мимо нее?
– Надеюсь, с подругой?
– Ну конечно же, с подругой, – усмехнулся Сэм. – А вы что подумали? Ей же ведь всего двенадцать лет.
Задетая его насмешливым тоном, Марсия залилась краской смущения. Разве ее вина, что она так мало знает о собственной дочери?
Официантка принесла две большие толстые кружки, наполненные дымящимся кофе.
Марсия принялась за него с наигранным рвением: сосредоточенность на коричневой жидкости в кружке избавляла ее от необходимости смотреть на своего визави, хотя ей не терпелось первой начать разговор.
– Что вы хотите? – внезапно спросил Сэм, перехватывая инициативу.
Марсия подняла голову от кружки и не опустила глаза, встретив его хтой, мрачный взгляд.
– Хочу участвовать в жизни моей доче быть ей матерью.
– Вы хотите отобрать у меня Кайлу.
Сказал – словно положил между ними увеси стый камень.
– Да нет же, я ведь уже вам объясняла. Честно говоря, больше всего на свете мне бы хотелось именно этого: повернуть назад стрелки часов и забрать ее до того, как вы взяли ее на руки. Но это – увы! – невозможно. Я потеряла тринад цать лет жизни моего ребенка. Никогда я не увижу, как она делает первый шаг, не услышу ее первого слова. Не явлюсь ей Санта-Клаусом и не спрячу подальше от нее пасхальные яйца. Это в невозвратимом прошлом.
По мере того как она говорила, глаза Сэма темнели все больше. Он с такой силой обхватил кружку большими ладонями, что на фоне загоревшей кожи резко обозначились белые костяшки пальцев. Жилы на обнаженных руках напряглись. Еще минута, казалось Марсии, и он раздавит кружку.
– Будь у меня хоть малейшая возможность отобрать у вас Кайлу, не причинив ей при этом боли, я бы легла костьми и добилась своего, – продолжала Марсия. – Но, по моим наблюдениям, вы любяший отец, а она счастлива. И ее счастье для меня куда важнее, чем мое собственное.
Все это Марсия уже думала и передумала, но высказанное словами признание причинило ей острую боль, наполнило горечью утраты, ибо никогда уже Кайла не будет ей дочерью в полном смысле этого слова.
Доктор Франклин перед смертью покаялся в соедеянном, спасибо и на том, конечно, но ведь сделанного не воротишь. Плоды его поступка вынуждены пожинать она, Марсия Тернер, и Кайла. Точнее, она, Кайла и Сэм.
Марсия отвела глаза от Сэма, тяжело сглотнула, взяла ложечку, положила ее на место. Время назад не повернуть. Сэм связан с Кайлой неразрывными узами. Вся их троица завязана в один прочный узел, судьба одного, хочешь не хочешь, зависит от другого.
– У нас с Кайлой особые отношения, – спокойно произнес Сэм. – После смерти жены я стал ей отцом, матерью и лучшим другом. И она действительно счастлива. Любое ваше действие будет ей лишь вовред. Если вы действительно уверены, что она ваша дочь, и действительно желаете ей добра, то лучшее, что вы можете сделать, – это удалиться. Оставить нас в покое.
Марсия подняла подбородок и смело встретила его взгляд.
– Нет.
– Я так и думал, что вы не согласитесь.
– А как поступили бы на моем месте вы?
И они молча уставились друг на друга. Подошла официантка, подтила им горячего кофе.
Хотя кондиционер создавал в ресторане приятную прохладу, лоб Сэма покрылся испариной.
– Вы не можете доказать, что она ваша дочь.
– Могу. И вы это знаете. – Полной уверенности в последнем у Марсии не было, она, что называется, взяла Сэма на пушку. Но по выражению его глаз поняла, что так оно и есть. И у нее на душе чуть полегчало.
– Проклятие! – вдруг грохнул он кулаком об стол, расплескав кофе. Марсия от неожиданности подскочила. – Да как вы смеете вот так, ни с того ни с сего, врываться в нашу жизнь и полностью все разрушать?! Я работал не покладая рук, чтобы обеспечить Кайле нормальное существование. Ей было всего лишь пять лет, когда не стало ее матери. Вы все толкуете о том, как тяжело потерять ребенка, которого вы и видели-то один раз. Так попытайтесь себе представить, каково было маленькой Кайле, потерявшей весь свой мир, даеще в таком возрасте, когда это так трудно осмыслить.