Это очень забавная история

Виззини Нед

– Наверное, я бы тоже хотел стать адвокатом, – сказал я.

– Почему нет? Будешь зарабатывать деньги!

– Ну да.

Я поднял глаза от чистого холодного серого манхэттенского тротуара и оглядел окрестности. Все здесь стоило кучу денег. Я посмотрел на продавца хот-догов, самой дешевой фигни в округе, а даже от него фиг уйдешь, не выложив три-четыре бакса.

– Давай станем адвокатами вместе, – сказал Аарон. – Пардис и… Как твоя фамилия?

– Гилнер.

– «Пардис и Гилнер».

– Идет.

Мы пожали друг другу руки и пошли дальше, чуть не сбив с ног маленькую

нарядную девочку, шедшую нам навстречу. Повернули на Черч-стрит и взяли в прокате диск «Жизнь против смерти». В этом кино навалом скал, пожаров, нападений животных и несчастных случаев во время затяжных прыжков с парашютом. Потом я сидел, прислонившись к стене, у Аарона на кровати, он курил свою травку, а я отказывался – я подпитывался от него и уверял, что получаю контактный кайф, хотя на самом деле просто чувствовал, что обрел новую рутину. Самые крутые эпизоды «Жизни против смерти» мы ставили на паузу и делали крупным планом: мощные взрывы, крутящиеся колеса после падения грузовика и еще эпизод, где парень кривлялся перед клеткой гориллы, а та засандалила в него камнем. Мы обсуждали, что как-нибудь обязательно снимем свое кино.

Уснул я только в четыре утра, но, когда ночуешь не дома, просыпаешься раньше, и поэтому я встал в восемь. Прошел мимо сидевшего за компьютером отца Аарона и взял из шкафа в гостиной книгу «Латинские корни». Все утро я зубрил «Латинские корни» для теста.

С тех пор так и повелось. Это стало вроде как традицией, хоть мы и не давали этому никаких названий, просто… просто по пятницам Аарон звонил и приглашал меня посмотреть кино. Наверное, ему было одиноко. Неважно, что с ним было, но он стал для меня единственным человеком, с которым я хотел бы поддерживать отношения после школы. И вот теперь, спустя год после знакомства, я стоял на кухне с письмом о приеме в руках и гадал, получил Аарон такое же или нет.

– Я позвоню Аарону, – сказал я маме.

Восемь

– Ну что там, чувак? Тебя приняли?!

– Ага.

– Да-а-а!

– Ура-а!

– Кру-у-уто, блин!

– Ага-а-а!

– Но ты хоть готовился, а я даже не притрагивался, – сказал Аарон.

– Точно. Я должен быть счастлив, что разговариваю с тобой. Ты мощный вообще, вроде Геракла.

– Ага, постоянно чищу конюшни. Короче, у меня вечеринка.

– Когда? Сегодня?

– Точно. Родители в отъезде – вся квартира моя. Ты ведь придешь, да?

– Настоящая вечеринка? Не чаепитие с тортом?

– Угадал.

– Конечно, приду!

Я учился в восьмом классе, поступил в крутую школу и шел на настоящую вечеринку. Жизнь удалась!

– Можешь принести бухло?

– Типа выпить?

– Крэйг, сосредоточься. Да. Типа. Принесешь?

– У меня же нет удостоверения личности.

– Крэйг, ни у кого из нас нет удостоверения личности! Я спрашиваю, ты можешь прихватить что-нибудь у родителей?

– Не уверен, что у них есть… – Но, конечно, я знал, что это неправда.

– У них точно что-нибудь есть.

Я прикрыл телефон рукой, чтобы мама не услышала.

– Скотч сойдет? Есть бутылка скотча.

– Какого?

– Блин, чувак, да откуда я знаю?

– Ладно, тащи. Слушай, можешь позвонить каким-нибудь девчонкам?

Откуда? Я же целый год просидел за пособиями в своей комнате.

– Нет.

– Ладно, проехали, девочек я возьму на себя. Но ты хотя бы поможешь мне все приготовить?

– Конечно!

– Тогда дуй сюда.

– Мам, я пойду к Аарону! – объявил я, сложив телефон. В другой руке я все еще держал конверт с приветственным письмом, поэтому вручил его маме, чтобы отнесла в мою комнату.

– Чем вы там собираетесь заниматься? – спросила мама, сияя улыбкой сначала пакету, потом мне.

– Ну… я останусь у него ночевать.

– Будете праздновать? Это точно нужно отпраздновать!

– Ну да.

– Крэйг, честное слово, я не знаю ни одного человека, который бы так упорно готовился к поступлению, как ты. Ты должен гордиться собой, и тебе уже пора сделать передышку. Ты очень талантлив, и сегодня мир это заметил. Крэйг, ты сделал первый шаг в удивительном путешествии…

– Да ладно, мам, хватит. – И я обнял ее.

Накинув куртку, я сел за кухонный стол и сделал вид, будто пишу сообщение в телефоне. Как только мама вышла, я бросился к шкафчику под мойкой, достал бутылку скотча («Гленливет») и вытащил из буфета термос, в котором брал с собой еду в начальной школе. Мне думалось, что на вечеринке термос будет смотреться нереально круто. Я отлил в термос немного скотча, а в бутылку долил воды до прежнего уровня – на случай, если родители за этим следят, потом затолкнул термос в карман куртки и крикнул маме, что позвоню.

Впервые за год я ехал в метро к Аарону без учебника на коленях. Выйдя на нужной станции, я взлетел по лестнице, промчался по серым улицам, проскользнул в дом, кивнул консьержу и так вдавил большим пальцем кнопку лифта, что она слегка накренилась и повернулась. На шестнадцатом этаже возле открытой двери, за которой надрывалась рэп-музыка с призывом убивать людей, стоял Аарон. Он протянул мне свою металлическую сигарету и предложил:

– Курни. Отпразднуй.

Я остановился.

– Когда, если не сейчас?

Я кивнул.

– Пошли, покажу.

Аарон провел меня в дом, усадил на диван и показал, как держать сигарету, чтобы не обжечься о металл. Он объяснил, что нужно втягивать дым в легкие, а не в желудок: «Не глотай его, Крэйг, а то тебя не торкнет», – и что выпускать его нужно через нос или рот и как можно медленнее – удерживая дым в себе как можно дольше. Долго, но не слишком, а то закашляешься.

– Как ее поджечь? – спросил я.

– Я тебе зажгу.

Он присел на диван передо мной, а я бегло осмотрел гостиную, пытаясь запомнить, как все выглядит, на случай, если что-то вдруг изменится: по стенам книжные стеллажи от пола до потолка, в центре свободное пространство, заполненное кофейным столиком, высокой пепельницей с канавками по бокам, собакой из фарфора и маленьким электрическим пианино. Некоторые говорят, что из всего, что я делал до сих пор, к курению травки более-менее приближалось сильное раскачивание на качелях, но Аарон сказал, что те, кто так говорит, наверное, накуривались, когда качались на качелях.