Это случилось осенью
Шрифт:
— Я совершенно точно знаю, что это, — гордо заявил он.
— Тогда скажите.
— Нет, думаю, вам придется разгадать секрет самой.
— Говорите!
Лилиан набросилась на него, молотя кулаками по груди. Удары были довольно чувствительные, но Маркус лишь рассмеялся.
— Уэстклиф, если вы сейчас же не скажете, я…
— Вы меня замучите до смерти? Вынужден вас разочаровать: я привычен к наказаниям.
Он легко подхватил ее на руки и бросил на постель, словно соломенную куклу. И не успела она опомниться, как он набросился на нее сверху, рыча и смеясь.
— Я заставлю вас!
Лилиан закинула ногу ему на спину, вспоминая, как дралась в детстве с неугомонными братьями. Тогда она научилась кое-каким приемам. Маркус, казалось, заранее угадывал каждое ее движение. И он был намного сильнее и подвижнее. Но какой он был тяжелый! Просто удивительно.
— Вы слабый противник, — поддразнивал он Лилиан, позволив ей для разнообразия сесть на него верхом. — Наверное, вы сегодня не в форме.
— Проклятый хвастун! — прошипела Лилиан, не оставляя попыток взять верх. — Я могла бы победить, но мне мешают эти юбки.
— В этом я мог бы вам помочь, — ответил он, улыбаясь ей сверху вниз.
Он опять прижал ее к матрасу своей тяжестью, стараясь, однако, чтобы ей не было больно.
— Хватит, — предложил он, — вы устали. Назовем это ничьей.
— Нет, еще нет, — возмутилась Лилиан, тяжело дыша.
— Да ради Бога, вы, необузданная дикарка! — сказал он весело. — Пора мириться.
— Ни за что.
Она опять накинулась на лежащего рядом мужчину. Руки у нее дрожали.
— Расслабьтесь, — ласково сказал Маркус.
Ее глаза расширились. Она почувствовала, как он раздвигает ей бедра, судорожно вдруг вздохнула и обмякла.
— Расслабьтесь, вот так… Он сдернул рубашку вниз.
— Потише, — шепнул он.
Лилиан лежала неподвижно, и только кровь стучала в висках. Она смотрела на Маркуса. Постель тонула в полумраке.
Она любовалась игрой мышц его смуглого тела, занятого работой. Маркус стащил с нее рубашку и расстегнул корсет. Вдруг она задышала часто, громко, слишком часто. Он ласково похлопал ее по животу, но не успокоил. Ее возбуждение лишь нарастало. Кожа Лилиан вдруг сделалась такой чувствительной, что даже воздух казался ей шершавым. Тело покалывало, ломило. Маркус снял с нее чулки и панталоны.
Он стоял возле постели, снимая с нее последнюю одежду, и двигался с нарочитой медлительностью. Она уже видела его элегантно вылепленное тело. И эта болезненная дрожь ей тоже была знакома, а сейчас просто пронизывала каждый уголок ее тела. Лилиан слегка застонала, когда он лег рядом.
Маркус провел ладонью по ее спине, чувствуя, как дрожит ее тело в сладком ожидании. Обхватив ладонью ее ягодицы, он стал дотрагиваться до нее, и от его прикосновений тело ее словно таяло. Она застонала от предвкушения. Потом он начал ласкать ее грудь невесомыми поцелуями, касаясь проворным языком сосков. Он что-то шептал ей, уговаривал… зачем? Она и так была готова, дрожала от желания, умоляя освободить ее от страстного томления. Ее грудь набухла, соски затвердели. Он начал дразнить сосок языком, лаская ладонью живот.
Она чувствовала, что внутри ее будто раскручивала
Между поцелуями он шептал ей какие-то волшебные слова страсти и восхищения. Одна волна наслаждения накатывалась на другую. Он развел ее ноги шире, слегка приподнял колени и медленно вошел в нее. В момент проникновения она вздрогнула. Какой он твердый! Ее мышцы инстинктивно сжались, но захватчик неумолимо продвигался вперед. Он наносил легкие и глубокие удары, бережно и нежно проникая все глубже в ее плоть. Казалось, каждый удар высекает из ее тела новую волну удовольствия. Лихорадочно дрожа, она отчаянно чувствовала, как ее несет ко второй вершине наслаждения… И вдруг все прекратилось. Он вышел из нее.
— Маркус, не останавливайся, прошу!
Она была готова заплакать.
Лилиан вся дрожала. Он осторожно перевернул ее на живот, положил ей под бедра подушку, затем вторую, опустился на колени между ее ног, и его пальцы принялись ласкать и дразнить складки ее плоти. И вот он вошел в нее снова. Лилиан не смогла сдержать крик. Беспомощная, она повернула голову набок. Щека ее прижалась к матрасу, но Маркус крепко держал ее извивающиеся бедра руками. На сей раз он вошел в нее еще глубже, нанося удар за ударом, просто сводя ее с ума.
Лилиан умоляла, стонала, рыдала и даже ругалась. Мышцы ее лона напряглись, обхватив его плоть. Наконец он тоже застонал, низко и хрипло.
Тяжело дыша, Маркус опустился на постель рядом с ней, касаясь губами ее затылка. Она лежала неподвижно, облизывая распухшие губы.
— И ты назвал меня необузданной дикаркой?
Понемногу ее дыхание успокоилось. Эта любовная схватка отняла у Лилиан все силы, но спать ей совсем не хотелось. Слишком много новых открытий ей довелось совершить сегодня. И это был тот мужчина, которого она когда-то презирала как надутого зануду! Оказывается, в характере Маркуса есть совсем иные качества, но очень немногие об этом знают. Кажется, он и впрямь любит ее. Но разве можно думать об этом? Тем более она сама влюблялась в него все больше и больше.
Маркус вытер ее вспотевшее тело прохладной мокрой тканью и дал ей свою рубашку, а потом принес блюдо с грушами и стакан сладкого вина. Он даже позволил ей положить ему в рот кусочек ароматной груши, мягкой как шелк.
С грушами было покончено. Лилиан поставила пустое блюдо на матрас и уютно расположилась рядом с графом. Приподнявшись на локте, Маркус любовался девушкой и перебирал волнистые пряди ее волос.
— Жалеете, что не отдал вас Сент-Винсенту? Она озадаченно улыбнулась.
— Почему вы спрашиваете? Неужели вы испытываете угрызения совести?