Этот мужчина
Шрифт:
Я неудержимо дрожу, прижимаясь к нему, но он продолжает двигаться, крича от собственного взрыва, его член пульсирует и дергается, изливаясь глубоко внутрь меня.
Господи, это было очень жестко и очень быстро. У меня дико кружится голова. Я в полном восторге от того, что этот мужчина вытворяет со мной. Он просто чертов гений. Да еще в его кабинете…
— Я мог бы каждый день приводить тебя на работу, — выдыхает он мне в шею, потом медленно выходит и позволяет мне соскользнуть вниз по двери. — Ты в порядке?
— Не отпускай меня, — бормочу я ему в плечо. Не могу обрести равновесие.
Ухмыльнувшись,
— Привет, — улыбаюсь я.
— Она вернулась.
Джесси прижимается губами к моим губам, берет меня на руки, несет к дивану и укладывает на него, а потом застегивает ширинку.
Пока он поднимает мою сумку с пола, я поправляю платье и плюхаюсь обратно на диван с легкой улыбкой. Контраст его личности — от дикой и требовательной до нежной и внимательной, — настоящий вынос мозга. Но я люблю обе эти стороны. Он просто слишком хорош.
Джесси садится рядом со мной и, притянув к себе, обнимает.
— Я подумал, что ты могла бы подняться в пристройку и начать прикидывать идеи.
— Ты все еще хочешь, чтобы дизайном занималась я? — спрашиваю в замешательстве. Я считала это всего лишь уловкой, чтобы затащить меня в постель.
— Конечно.
— Я думала, ты хочешь от меня лишь мое тело, — поддразниваю я, зарабатывая себе щелчок по соску.
— Я хочу от тебя гораздо большего, чем твое тело, леди.
Да? Что, например?
— Сегодня воскресенье. — Я высвобождаюсь из его объятий. — Я не работаю по воскресеньям. Плюс у меня нет с собой необходимых для работы материалов.
У него на лбу появляется хмурая морщинка, и он с несколько мрачным видом дергает меня к себе на колени.
— Каких материалов? Карандаша и бумаги? — Он игриво кусает меня за мочку уха. — Уверен, что смогу обеспечить ими тебя, но вычту их стоимость из твоего счета.
В сущности, да, несколько листков бумаги и карандаш — это все, что мне сейчас нужно, но сегодня воскресенье. На ум приходит миллион других вещей, которыми я могла и предпочла бы заняться. Кроме того, мне не нужно торчать в пристройке, чтобы начать набрасывать идеи.
Но потом предполагаю, что он хочет, чтобы я убралась из его кабинета. Джесси получил свое, и теперь я мешаю ему. Я даже не могу сесть в свою машину и уехать. Когда раздается стук в дверь, поднимаюсь с его колен.
— Входите, — разрешает он, вопросительно глядя на меня.
Я не обращаю на него внимания. Седовласый мужчина из ресторана входит с подносом и ставит его на кофейный столик.
— Спасибо, Пит. — Его испытующий взгляд не отрывается от меня.
— Сэр, — кивает он Джесси и перед уходом доброжелательно улыбается мне.
— Где мне взять бумагу? — спрашиваю, поднимая поднос и перекидывая сумку через плечо.
— Ты не собираешься завтракать? — Он, все еще хмурясь, встает.
— Поем наверху.
Не хочу путаться у тебя под ногами!
— О, ладно.
Джесси подходит к столу. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на его идеальную задницу, обтянутую джинсами, когда он наклоняется и открывает ящик стола, вытаскивая блокнот и коробку с карандашами для рисования. Для чего они ему? Это не обычные необходимые канцтовары. Он возвращается и протягивает их мне. Я принимаю их, убираю под поднос и направляюсь к двери.
— Эй, ты ничего не забыла?
Обернувшись, я вижу, что его вопросительный взгляд превратился в свирепый.
— Что? — спрашиваю его. Я понимаю, о чем он, но я не в том настроении, чтобы льстить его самолюбию.
Он кивком подзывает к себе.
— Тащи сюда свою задницу.
Мои плечи чуть опускаются. Проще дать ему то, что он хочет, и убраться. Подхожу к нему, изо всех сил стараясь придать лицу веселое выражение. Знаю, что с треском проваливаюсь.
— Поцелуй меня, — приказывает Джесси, небрежно засовывая руки в карманы. Я приподнимаюсь на цыпочки и прижимаюсь губами к его губам, убеждая, что это больше, чем просто чмокание. Он не отвечает.
— Ава, поцелуй меня по-настоящему.
Он не купился на мою вялую попытку ему угодить. Я вздыхаю. В руках у меня поднос, через плечо перекинута сумка, а под подносом — блокнот и карандаши. Оказывается, это непросто, особенно когда он не помогает. Ставлю поднос и канцтовары на стол и зарываюсь руками в его волосы, притягивая его лицо к себе. Ему требуется наносекунда, чтобы ответить. Как только наши губы встречаются, он обвивает руки вокруг моей талии, и слегка наклоняется, чтобы сократить нашу разницу в росте. Я не хочу испытывать наслаждение, но испытываю — и очень большое.
— Так-то лучше, — шепчет Джесси мне в губы. — Никогда ничего не скрывай от меня, Ава.
Он отпускает меня, и я чувствую легкое головокружение и дезориентацию. Кто-то стучит в дверь.
— Иди. — Он кивает на дверь.
Не сказав ни слова, забираю свои вещи и ухожу. И уже как следует надулась. Я ступаю на ужасно опасную территорию, и знаю об этом. У этого мужчины на лице написано «разбитое сердце».
Открываю дверь кабинета и вижу, что меня ждет Здоровяк Джон. Он кивает, становясь рядом со мной, чтобы проводить наверх.
— Джон, я знаю дорогу, — бросаю я. Ему вовсе не обязательно все время оборонять меня с фланга.
— Все хорошо, девочка, — басит он, продолжая длинными шагами идти со мной к лестнице.
Когда мы подходим к витражному окну у подножия лестницы на третий этаж, я бросаю взгляд на широкую площадку. Наверху множество деревянных дверей с вырезанными на них красивыми символами в виде кругов. Они закрыты и очень пугают.
Что там наверху? Может, банкетный зал. Я отвлекаюсь от величия необъятного деревянного простора, когда слышу, как открывается дверь. Смотрю на лестничную площадку и замечаю мужчину, выходящего из номера для гостей и застегивающего ширинку. Он поднимает голову и ловит мой пристальный взгляд. Я вспыхиваю, когда вижу, как Джон внимательно смотрит на парня, угрожающе покачивая головой. Волна беспокойства накатывает на лицо гостя, и я удираю через арку, которая ведет к пристройке, чтобы попытаться избежать неловкой ситуации. На Джона это не произвело никакого впечатления. Почему мужчины считают приемлемым выходить из туалетов и гостиничных номеров, все еще приводя себя в порядок, — выше моего понимания.