Этюд в серых тонах для двоих
Шрифт:
— А то я не знаю! — всплеснув призрачными руками, возмутилась моя собеседница. — Сама не пережила те ужасы и сгинула.
Подобный разговор повторяется у нас с ней не первый раз, ни на шаг не приближая сложившуюся ситуацию к успешному разрешению проблемы местных стражей.
Вот вроде сильные и смелые парни трудятся в тюрьме, стоят на страже нашего покоя и стерегут настоящих преступников. А на деле боятся они призраков, что бродят по коридорам и пугают живых ради шутки. А может, призраки из-за банальной вредности, видя, как озираются по углам конвоиры, продолжают начатую когда-то забаву. Как хулиганы, бунтующие против порядка в мире.
В первые дни моего здесь присутствия едва ли не каждый счел своей обязанностью узнать, не висит ли на нем паразит, из-за которого в последнее время он чувствует себя хуже, чем обычно. Такие, конечно, нашлись, но не много. И все благодаря ведьме, что не терпела чужой подлости. Но рассказывать об этом я не стала. Терпеливо выслушивала и успокаивала всех по возможности. И вот уже двенадцать дней я разгоняю скопившихся недобрых призраков и провожу воспитательную беседу с теми, кто мается от скуки.
Увы, были и как у майора Донгара, запущенные случаи магического вампиризма. Троих пострадавших спешно, прямо с работы, отправили к целителям. Но в этот раз свою помощь я даже не предлагала. У них была не близкая мне стихия магии, и конфликта избежать не вышло бы в любом случае. Мне и так приходилось тратить свой обеденный перерыв на поездки в управление, чтобы, как и обещала ранее, укладывать Кристофера спать в его кабинете. Разрываться еще на несколько пациентов я не собиралась, хоть рвите на части.
Хорошо еще, что усилиями помощницы Кристофера в его кабинете появился вполне удобный диван, на котором теперь и отрубался мой пациент после латания оставшихся дыр. Вполне возможно, что совсем скоро моя помощь ему не потребуется вовсе. Ведь эфирное поле затянулось полностью, а последние рубцы разглаживались с непривычно высокой скоростью. У Ли Хорна подобного я не наблюдала, у него даже срок лечения был гораздо больше.
Сейчас последняя моя задача здесь — уговорить выйти на белый свет ведающую. И каким-либо образом упросить поделиться наследием ее предков с миром.
Сперва я думала, что мой помощник преувеличивает важность призрака давно почившей ведьмы. Но пообщавшись с достаточно добрым и приветливым духом, признала, что даже наша библиотека в школе уступает накопленным ею при жизни знаниям. Сберечь подобное нужно обязательно.
Магия ведьм отличалась от остальной уже тем, что подходила одинаково хорошо и людям, и магам. Ведь, по сути, она обращалась к самой природе тела и души, минуя все возможные преграды. Такая вот ведающая, будь она жива и имея тело, смогла бы вылечить Донгара и Ли Хорна гораздо быстрее меня. Да, с использованием не только чистой силы, но и всевозможных зелий, но от них никому хуже не станет. Готовили их ведьмы используя силу мира, по определенных циклам луны и солнца, из собранных по законам природного равновесия трав. Ни один именитый зельевар повторить их так и не смог, потому что не чувствует единение с миром, даже как самая слабая из ведьм.
И поэтому терять ее, возможно, последний источник информации, случайно встретившийся мне на жизненном пути, будет грехом высшей пробы.
— Ну, хорошо. Не хотите учеников — не нужно их заводить. Ваше право решать подобное. Но если вы напишите мемуары о своем опыте работы с травами, плохого не случится? Включите в них все знания, которыми готовы поделиться с современным миром, чтобы больше не сожалеть о утраченных возможностях. Потомки обязательно скажут вам спасибо за подобный вклад.
— Так не грамотная я, — развела она руками, ухмыляясь, как настоящая победительница. — В мое время место женщины было у печки, а не в школах ваших. Читать и писать даже мужчины не все умели. Не нужно этого нам было.
— Но вы призрак и если пожелаете, то сможете научиться писать, вернее, перекладывать мысли на страницы книг. Я бы смогла приставить к вам своих помощников. Они покажут, как это делается.
— Если ты сейчас толкуешь про ведьмовской гримуар, то я и так могу его создать. Ничему не учась. Ежели так сильно надо, то я дам тебе список ингредиентов, из которых они выращиваются, полностью снимая слепок с собственного создателя. Даже призрака. Все, что когда-либо знала я, окажется на его страницах.
— Ааа… Сколько копий сделать можно? — ухватилась я за еще пока не оформившуюся до конца мысль.
— Ой и хитрая ты, меченая, — погрозив мне пальцем, она задумалась. — За месяц не более шести. Но я больше двадцати одной книги делать не буду. Не нанималась я вам этой самой ти-по-гра-ффи-ей работать. Как сделаю книги, уйду в свет и скажу сестрам, что оставила свой след, как и завещано мне предками.
— Спасибо и на этом, — согласилась я на полумеру.
Давить на эту прожженную особу — дело бесполезное. Никого учить она не станет. Упираться в нашем случае означает потерять последний шанс хоть в чем-то преуспеть. Надейся на большее, но не отбрасывай то, что само идет к тебе в руки.
— Вот и хорошо, что ты, наконец, отстанешь от меня. А теперь иди трудись. Тебя кавалер уже пару часов как дожидается. Нервничает, на часы поглядывает все время. Что, про свиданку забыла? — спросила ведьма.
Явно решила меня позлить, отыгравшись за все надоедливые разговоры, не приносившие ей восторга. Укусить исподтишка, а потом отступить и сославшись на свою старость, продолжить наблюдать с вредной с улыбочкой, она умела превосходно.
— Нет у меня кавалера и рабочий день еще не кончился. Ни о каких встречах, понятное дело, и речи быть не может, — отмахнулась я от ведьмы и поспешила уйти из камеры.
Очищать камеру я не стала. Слишком расточительно прогонять отсюда ту, кто может дать нашей державе новый виток развития ведьм.
К ним ошибочно относили магов, но на самом деле это люди с искрой стихии и каплями света и тьмы одновременно.
Для меня, серого мага, подобное не укладывалось в единую картинку. И оставалось принимать на веру, что получив гримуары, когда-нибудь нас снова будут окружать такие маги.
Какой баланс может быть сейчас в ее месте проживания, я не представляла вовсе. Для меня комфорт заключается в тишине и порядке, месте, куда не имеют доступ посторонние. И его бы я не смогла отыскать в тюрьме, где ко всему прочему казнили меня и моих сестер. Пусть и в далеком прошлом, но самого факта произошедшего это не отменяет.