Ева Моя
Шрифт:
— Ну ты даешь, систер! С молоденького перспективного азиата на старпера? Что за крайности?
— Сам ты старпер. Разве нашего отца можно так назвать?
— Так то батя. Он у нас в отличной форме.
— Он тоже в отличной форме. Когда ты его увидишь, сам поймешь.
— Собираешься познакомить с семьей?
— Думала, да… Хотя… уже даже не знаю, — прошептала еле слышно.
В этот момент я увидела его. Сначала подумала, что мне мерещится уже на фоне моих бесконечных мыслей о нем. Но нет. Вот он — Валик. Собственной персоной. Низкопосаженнные джинсы. Белая льняная рубашка навыпуск с закатанными до локтей рукавами. Веселый, жизнерадостный. Обаятельно улыбающийся и демонстрирующий миру идеальную белозубую улыбку. А под руку его держит высокая стройная
Стараясь не пялиться откровенно, все же украдкой рассмотрела ее: молодая, хоть и старше меня, но не намного. Высокая, худенькая, темноволосая. Все присутствующие хорошо знали девушку. Подходили, здоровались, обнимали и выражали искреннюю радость видеть ее. Все с вами ясно, господин Викинг. Один типаж предпочитаете? А пока красотка была в отъезде (услышала по обрывкам фраз, как ее спрашивали когда вернулась) вам понадобился суррогат? Предательские слезы так и норовили пролиться наружу. Сердце раненой птицей билось где-то в горле, а руки задрожали так, что это нельзя было скрыть.
— Эй, систер, ты чего! Такое чувство, что тебя сейчас накроет паническая атака, — заволновался Герман. Он всегда (как и я впрочем его) чувствовал меня, считывал мои состояния. Иногда даже до конфуза доходило: в мою первую близость с Дже, который устроил очень романтический вечер и старался, чтобы все прошло как можно лучше, Герман все равно почувствовал мою боль и оборвал телефон своими беспокойными звонками изрядно подпортив нам романтический настрой. Пока я прямым текстом не послала его, сожалея, что в его первый раз так подгадить ему не смогла, но пообещав отыграться на чем-нибудь другом в самый неподходящий момент…
— С тобой все в порядке? Только в обморок не хлопнись, прошу тебя! — Герман проследил за моим взглядом. — Только не говори, что это он… — побормотал брат.
Я кивнула.
— Вот же черт! — Герман приобнял меня и постарался закрыть собой столь неприятный для меня обзор.
— Кстати, я его знаю. Наш батя иногда с ним работает. Последний раз я помогал ему выполнять заказ для одного из его автосалонов. Как тебя угораздило вляпаться в него? И где вы познакомились?
Все еще поддерживая меня за талию мы подошли к барбекю и занялись овощами, которые грозились превратиться в угольки, помедли мы еще хоть пару минут.
— Систер, мы все тебя любим и в обиду не дадим. Будь то хоть партнер, хоть сам Господь Бог, — сказал Герман и шутливо щелкнул меня по носу.
Сняв овощи и разложив их на блюде я поторопилась отнести их в беседку, а затем решила скрыться в доме, где нам с Германом выделили целую комнату на случай, если мы решим приехать к маме и остаться.
Зашла в дом. Первым делом поспешила в ванную комнату. Открыла кран с холодной водой и долго смотрела на убегающий ручеек. Потом, наконец, решилась засунуть под холодную воду и без того ледяные пальцы. Ополоснула ладони и умыла лицо. Вдох-выдох, Ева. Все, что ни делается, все к лучшему. Как там говорил Валик? Не бежать? Не делать поспешных выводов? Все обсуждать и решать совместно? Так и поступим. Как минимум, я должна понять, кем ему приходится та девица. И как долго он собирался морочить мне голову. Хотя тут и так все понятно…
Еще какое-то время постояла в ванной изучая свое отражение в зеркале, тщательно умылась и, полная решимости, вышла из ванной направляясь к выходу, путь к которому лежал через гостиную, где я и натолкнулась снова на сладкую парочку. И потому, как подобрался Валик, мне показалось, что ждали они именно меня….
ВАЛЕНТИН
Если сгорим
Давай гореть красиво
Знаешь, тебе спасибо
За этот пожар между нами
Еду в дом к Демиду с не очень веселыми мыслями. Я, в отличие от всех остальных из нашей компании, не люблю ездить к нему в этот дом. Когда-то он начал его строить для своей жены и сына, которого они ждали. И даже после ее гибели он с маниакальным упорством достроил его и все эти годы жил там один. Я не представляю для чего он это делал. Я бы, наверное, не смог. Для меня жить одному в доме, который строил для погибшей семьи, чистой воды мазохизм. Но Демид утверждал обратное. Первое, говорил Демид, он осуществил их с Наташей мечту. Второе — этот дом постоянное напоминание ему о хрупкости человеческой жизни и о том, как мало порой что-то зависит от нас самих. Мне же в этом доме всегда было немного не по себе. Тяжело, я бы даже сказал. Не знаю, вроде бы и дом красивый и интерьер стильный. Но какой-то пустой. Если бы не Катя, которая щебетала всю дорогу о своей жизни во Франции и обо всем на свете в принципе: «Я тебе раздобыла ремень из последней коллекции и твои любимые рубашки привезла тебе тоже», «Как же здесь красиво! Мне порой так не хватает наших родных берез!», «Как думаешь, соглашаться на контракт в Нью-Йорке? Я вообще-то думала уже завершать карьеру», «Ой, смотри-смотри, это что сокол?!», я бы и вовсе погрузился в совсем невеселые думы.
А так дорога прошла и быстрее, и легче. А ступив на территорию участка, я почувствовал, что здесь произошли изменения. Как-будто бы кто-то вдохнул в это место жизнь. Точнее не кто-то, а Яна. Любимая девушка Демида, на чей день рождения я и был приглашен. После долгих лет одиночества он все-таки нашел (хоть и не все складывалось просто) свою половинку. Ухмыльнулся, тут же вспомнив Еву и ее ракушки. И я искренне рад за него. За них. И вот сразу чувствуется, что здесь живут счастливые люди. Может и прав был Демид, когда решил достраивать дом и продолжать в нем жить? Дождался тот свою хозяйку. Надеюсь, надолго и счастливо.
С Яной я знаком не очень близко. Как-то не было еще такой возможности. Но из тех коротких встреч, в которые мы виделись, она произвела приятное впечатление. Взрослая, самодостаточная. И в то же время женственная и какая-то хрупкая что ли. Недаром Демид над ней вороном вьется оберегая. Она, кстати, так его и зовет — Ворон.
И вот теперь, несмотря на то, что я не очень хотел ехать, я все же рад, что принял приглашение. Как-то тепло здесь, душевно. Все рады нас видеть. Мои родители (их тоже пригласили, так как отец, фактически спасший жизнь Яны, для нее теперь как крестный) тут же обступили Катю, сжимая в объятиях и задавая множество вопросов — они еще не видели ее. Я встретил ее в аэропорту и с коротким заездом домой, мы сразу поехали сюда.
Катя оступилась на своих каблуках (говорил же, что надо одеться поудобнее), я поддержал ее за талию и наклонился посмотреть все ли в порядке с ногой, а поднимая глаза увидел ЕЕ. Так, стоп! Это у меня глюки от тоски или это действительно Ева?
Стоит возле барбекю и снимает овощи с гриля. Рядом с ней высокий парень. Судя по тому, как тесно он вторгается в ее личное пространство, они знакомы очень даже близко. В этот момент я узнал о себе то, что я очень ревнив. Ярость ударила в голову, глаза заволокло мутной пеленой. И моим единственным желанием было пойти и обнять Еву, продемонстрировав свое право на нее, и вырвать пацаненку руки, которыми он то и дело прикасался к ней, а в какой-то момент взял ее лицо в свои ладони, произнес что-то глядя в глаза и шутливо щелкнул по носу.
К счастью, меня отвлекли вновь подошедшие родители. Несколько минут разговора позволили мне остыть и рассуждать здраво. Выстраивать логические цепочки вопреки всем эмоциям — привычка, выработанная годами и выручавшая не один раз в бизнесе. Ева поехала на день рождения к маме. С братом, да. Щелчок по носу и другие жесты, если трезво рассуждать, не имели никакого сексуального подтекста. Они были скорее дружеские. Или братские? Да, точно. У Евы есть брат. Они двойняшки. И они собрались ехать на день рождения вдвоем. А именинница у нас — Яна, у которой от первого брака есть двое взрослых детей, которые сейчас живут и учатся в Германии. Там же и живет сейчас их отец.