Ева, жена Адама, и еще многих других… Часть 1
Шрифт:
– Ты разве не за рулем? – спрашиваю я в надежде отвлечь ее от моей сытой моськи, вымазанной в соусе.
– Нет, на такси, – говорит она, делая большой глоток и морща нос,– ну, и? – выжидающе смотрит она мне в глаза.
– Что «ну, и»? – ангельским голоском отзываюсь я.
– Будешь и дальше придуряться или все-таки расскажешь мне, что с тобой твориться?
– Буду придуряться, – отмахиваюсь от нее я.
– Ева, я сейчас вызову маму, а ты сама знаешь, что это значит…
Ну вот, теперь она мне угрожает. Хотя она может позвать эту женщину, зовущую себя нашей матерью. Женщину шторм, женщину бурю. Ни один из знакомых
Если она здесь появится, чего я всячески избегаю вот уже три года, она перевернёт тут все вверх дном и сделает мою жизнь еще более невыносимой, чем она есть сейчас.
– Не надо маму, – тихо стону я и закрываю глаза ладонями, – у меня просто неудачный месяц, вот и все. Я потеряла заказ, на который рассчитывала, и теперь не знаю, как оплачу квартиру.
Мари оглядывается по сторонам, и словно не понимая, как за это убожество еще берут оплату, говорит:
– Слушай, у тебя есть прекрасная комната…
– Нет, мы уже миллион раз говорили об этом! Я не буду жить в доме с матерью! Тебе легко говорить, ты замуж вышла и сбежала, как только тебе исполнилось 20, я не вынесу ее общества дольше положенного визита по воскресеньям!
– Ну это же глупо! У нас трехэтажный особняк, со всяческими условиями, в престижном районе! Ты ведешь себя как ребенок. Когда ты наконец повзрослеешь?
– Если это все, то я хотела бы побыть наедине со своими детскими фантазиями и крошечными проблемами, – я допиваю виски до конца и собираюсь встать, когда Мари хватает меня за руку и усаживает назад.
– Не дури, Ева. Если не хочешь, не надо. Просто я пытаюсь найти решение. Я могу дать тебе денег, – она смотрит на меня с опаской, ожидая бури.
Я смотрю на нее, и внутри возникает легкое чувство стыда, за то, что я довела сестру до того, что она боится предложить мне деньги. От этого мне становится весело, и я обнимаю ее и говорю, что с радостью возьму у нее в долг.
– Ты же знаешь, что мне не нужно их возвращать. Мы с Эмилем мечтаем подарить тебе квартиру, которую ты не хочешь принять.
– Ты, со своим Эмилем, лучше больным помоги, а я здоровая тетка, уж как-нибудь сама выкарабкаюсь.
Сестра тяжело вздыхает и, проведя еще некоторое время в разговорах о ее детях и муже, мы расстаемся с ней на теплой ноте. На журнальном столике лежит нужная сумма – на оплату квартиры и новый телефон. От омерзения к самой себе и от безысходности, я снова заваливаюсь спать.
Просыпаюсь я ближе к вечеру, иду в душ, решив помыть и голову, а не только свое бренное тело. На укладку и макияж сил уже не остается, и я залезаю в свои потрепанные старые джинсы, толстенный свитер и десятилетней давности кроссы, которые отбила у сестры, когда она хотела выбросить их на помойку. Я вообще-то высокая, целых метр семьдесят, но из-за полноты смотрюсь «полторашкой». Поэтому я люблю носить балахонистые вещи, которые нигде не передавливают и не стесняют в движениях. Волосы у меня темные, тонкие, но зато их много и они вьются. Лицо обычное, сероватое, с мешками под глазами, но зато глаза – моя гордость. Они светло – карие с вкраплениями, как янтарь. Ресницы не длинные, но в глазах есть какая-то глубина и загадка, по крайней мере, мне так все говорят и мне хочется в это верить.
Проходя мимо соседней квартиры, где живет дьявольская псина, я легонько пинаю дверь, быстро убегаю по коридору и спускаюсь на первый этаж по лестнице. Я надеюсь, что эта вонючка еще час будет тявкать и к моему приходу вымотается и вырубиться, желательно на всю жизнь. Хозяйка у нее тоже примерзкая старуха, вечно недовольная и скрипучая. Она рано утром выходит на улицу со своей шавкой и долго где-то бродит, видимо выискивая повод для сплетен и обсуждения со своими подружками-соседками.
Я выхожу из подъезда и понимаю, что идет дождь. Но так как я уже разозлила свою соседку вместе с ее сиреной, назад дороги нет. Я иду под дождем, проклиная собак и дурацкую старость, вижу, как к остановке подъезжает автобус, несусь на всех парах и успеваю запрыгнуть на ступеньку, прежде, чем двери закрываются.
Какой-то парень поднимается, уступая мне место, я с улыбкой и благодарностью усаживаюсь и замечаю бабульку с голубыми волосами и кучей пустых бутылок возле ног. Она смотрит на меня, улыбается и указывая головой на мой живот, спрашивает:
– Какой месяц? Уже пол знаете?
FUUUUCK
Ну вот почему этим старым грымзам обязательно надо меня задеть?
– Уже 12 пошел, – Отвечаю я, и с радостью наблюдаю, как с ее лица сползает улыбка.
Она отводит взгляд к окну, бормоча себе под нос какие-то ругательства.
Наконец, я доехала до ближайшего торгового центра. Соскочив с места, я быстро выбираюсь наружу и, сутулясь, плетусь к большому моллу, чтобы купить себе злосчастный телефон.
Спустя нелёгкий час в магазине гаджетов, где мне молодая девочка заговаривает зубы странными словами и цифрами, я держу в руках свой новенький аппарат. Он обладает каким-то мегапикселем и может останавливать время, еще он может читать и писать за меня и, если мне надо, то в принципе готов прожить и жизнь вместо меня. По пути домой, я захожу в кулинарию и набираю всяких вредностей, но вкусностей. Предвкушаю знакомство с моим новым умным роботом, под шипучую газировку и сытный, жирный ужин.
Наутро я снова просыпаюсь от стонов шавки, впихнув вчера в себя все, что накупила, мои руки не дошли до телефона, и я снова вырубилась, прямо в одежде.
Сегодня я, наконец, с ним разобралась, вставила сим карту и настроила интернет. Не знаю, что он там может, но я, в первую очередь, просмотрела сообщения и пропущенные звонки.
180 от мамы, вместе с сообщениями об ее инфаркте, инсульте, параличе, седине, инвалидности и, наконец, безвременной кончине.
150 от сестры, но с ней мы разобрались,
100 от подруг и тысяча сообщений в мессенджере, от всех кому я небезразлична, как оказалось…
На душе сразу посветлело. Значит, я кому-то, да нужна? Значит, я чего-то, да стою? Раз столько людей обо мне беспокоятся и волнуются. Почувствовав себя королевой, не меньше, я принимаюсь отвечать всем, кто за меня волновался.
Разговор с мамой долгий и нудный. Я выслушиваю в свой адрес все упрёки и обвинения, успокаиваю ее, когда она начинает рыдать и делаю вид, что чрезвычайно заинтересовалась ее новым клубом по уходу за домашними цветами. Уф. Наконец это закончилось. Я иду на кухню, выливаю последние капли виски в стакан и залпом его выпиваю. Нелегко все-таки с моей мамой.