Ева. Зов полуночи
Шрифт:
– Ты бы хоть закрываться научилась, а то мало ли кто в доме может находиться.
Наверное, под впечатлением от ультрасовременной ванной я и правда забыла закрыть дверь, но это не повод врываться, когда я моюсь!
– Полотенце отдай! – повторила я.
– Покажи ножку – отдам, – веселился парень.
– Ты совсем придурок?
– Ладно, не вой, держи, – и сунул мне в требовательно протянутую руку полотенце. – И научись закрываться. У нас часто бывают гости, и подобное поведение они могут воспринять как приглашение.
Я захлопнула дверь кабинки. Долбаные оборотни! Как приглашение они, видите ли, воспринимают незакрытую
Глава 4
Утро нового дня встретило меня щебетом птиц, который был слышен даже через закрытые окна. Я с наслаждением потянулась, встала с кровати и подошла к окну. Отдернула штору, и через большое окно в комнату хлынул утренний свет. Поначалу зажмурилась, но глаза быстро привыкли, и я увидела, что смотрю в сад. Видимо, тот самый, о котором заботится Лада.
Вздохнула.
Я думала, что возненавижу жену отца сразу же, как увижу, но у меня не получилось. Женщина не блистала какой-то неземной красотой, но была обаятельна и от нее шло такое тепло, что я понимала, почему отец выбрал ее. Отчего-то стало обидно за маму. Да и вообще обидно. Я рванула ручку окна, чтобы окунуться в свежесть и запахи утра, которые тут же прогнали все грустные мысли. Даже глаза прикрыла от наслаждения.
Снова посмотрела на раскинувшийся сразу за полосой клумб сад. Среди стволов показалось темное гибкое тело пумы. Кто-то из обитателей дома? Отец? Лада или Алекс? Интересно, а их звери тоже пумы? Понятно, что я пошла в отца, и моя черная кошечка похожа на него. Но в мире оборотней несколько десятков видов животных ипостасей, а кто мои новые родственники, я вчера за ужином как-то не спросила – это показалось нетактичным. Хотя, может, здесь об этом спрашивать вполне себе и можно?
Так задумалась, что не сразу заметила вышедшего из-за деревьев в одних черных спортивных штанах Алекса. Штаны очень провокационно низко держались на его бедрах, казалось, одно неловкое движение – и спадут.
– Привет, сестричка, – с издевкой поздоровался он. – Выспалась?
– Вполне.
Очарование утра сразу померкло, а парень подходил ближе, демонстрируя рельефный торс с кубиками пресса.
– Забавные у тебя мишки на пижамке, – ухмыльнулся он, пристально меня разглядывая. Я с трудом смогла не высказать смущение. И правда ведь стою в маечке на бретельках и коротких шортиках, на которых изображены мишки. Мне мама эту пижаму покупала, и до этого момента меня в ней все устраивало. Но теперь, под взглядом Алекса, она показалась какой-то не такой. – Может, спустишься и покажешь свою кошечку?
– А может, ты сейчас развернешься и пойдешь в… – я уже почти озвучила точный нецензурный маршрут, по которому ему следовало бы отправиться, но тут в поле зрения появился отец, который явно уже позанимался спортом на улице.
– Ева, доброе утро! Спускайся. Тебе и правда не помешает перекинуться и немного побегать.
– Перекинуться? – растерялась я.
Я не привыкла оборачиваться в любое время по собственному желанию. Каждый оборот – целое событие, которое готовилось заранее. А тут спускайся и оборачивайся.
– Да. Оденься поудобнее и спускайся. Мы тебя подождем.
Растерянная, я отошла от окна, а потом до меня, наконец, дошло!
Я могу обернуться в любое время, когда захочу! В доме, конечно, не стоит. Жалко будет испортить когтями паркет и мебель, но на улице можно!
Быстро натянула спортивный костюм и побежала вниз. По дороге мне никто не встретился и, пробежавшись вкруг дома, я оказалась перед отцом и Алексом.
– Там за деревьями раздевалка. Раздевайся и перекидывайся, – одобрительно меня оглядывая, отец указал рукой вглубь сада.
Раздевалка больше напомнила мне небольшой деревянный дом с узкими продолговатыми окнами под потолком и большой комнатой, разделенной несколькими перегородками без каких-либо дверей или занавесей. Там стояли удобные лавки и были вешалки для одежды. Пахло оборотнями, и не все запахи были мне знакомы.
Я разделась. По коже пошли мурашки, и я, закрыв глаза, потянулась мыслями к своей черной кошечке, которая где-то в глубине моей души уже порыкивала в предвкушении.
Мама говорила, что со стороны мой оборот выглядит так, будто я истаиваю, а на моем месте проявляется пантера. Как-то попросила ее заснять этот процесс на видео, но там зафиксировалась только белая вспышка, полностью засветившая весь процесс оборота. Потом оказалось, что заснять его невозможно ни на какие пленочные и цифровые камеры.
Для меня самой мир на несколько мгновений мигал, а потом я начинала ощущать все совершенно иначе. Границы сознания раздвигались, запахи и звуки заполняли мир и придавали ему совершенно другие очертания, а я сама чувствовала себя ребенком, которому хочется всего и сразу. Один раз, когда мне было двенадцать лет, я потеряла контроль над своей кошкой, убежала от мамы, напугала какого-то грибника, чуть не выскочила на проезжую часть, а потом только через сутки еле смогла обернуться обратно человеком. Мама так переживала, что еще долго не могла забыть тот случай и даже хотела в следующий раз нацепить на меня поводок. Но это было настолько слишком, что я не на шутку обиделась. Даже не знаю, как бы восприняла моя кошка такой заход с ошейником, если бы мама приблизилась ко мне с такой целью после оборота.
Но с тех пор я старалась очень жестко себя контролировать. Это было сложно, злило мою кошку и не доставляло того удовольствия и единения с миром, которые были раньше. Но приходилось держать контроль и не позволять себе полного объединения наших с пантерой сознаний. Наверное, поэтому и из-за редких оборотов моя кошка все еще оставалась котенком. Чуть подросшим, длиннолапым, нескладным котенком. До этого мне казалось, что это норма, но когда я вышла из раздевалки и нос к носу встретилась с черной пантерой Алекса, который, оказалось, старше меня всего на год, то поняла, что что-то все же в этой жизни упустила.
Его зверь оказался уже сформированной, большой и сильной пантерой. Отец, расположившийся неподалеку, конечно, больше и мощнее, но Алекс на его фоне вовсе не выглядел подростом-задохликом. Скорее хищником, который в скором времени станет не менее матерым представителем своего вида.
И тут я…
То, как Алекс при виде меня от удивления плюхнулся на попу, в другой раз показалось бы мне смешным, а сейчас разозлило.
Я рыкнула и, гордо задрав голову, потрусила вглубь сада.
Меня догнал отец. Обнюхал и внезапно лизнул. Тут уже на попу плюхнулась я. А отец облизал мою морду и шею. Удовлетворенно рыкнул и потрусил вперед, приглашая следовать за ним.