Евангелие любви
Шрифт:
Перед взлетом Кэрриол проинструктировала медиков, поблагодарила их за то, что они нашли время отправиться в командировку, и заверила, что, хотя Джошуа Кристиан тяжело болен, лишь двоим или троим из врачей понадобится остаться с ним дольше, чем на сутки. Для тех, кому придется провести на Покахонтасе больше времени, продолжала она с улыбкой, будет организован рейс в Палм-Спрингс и несколько недель отдыха на южном калифорнийском солнце. Поскольку местный персонал задействовать нельзя, еду и все необходимое будет доставлять на остров президентский вертолет. А военный пилот, который повезет их сейчас, сумеет запустить дизельный
Они летели по тому же маршруту, по которому несколько часов назад летел Билли. Пилот и Кэрриол внимательно всматривались в землю – не мелькнут ли внизу следы авиакатастрофы. По мере удаления от Вашингтона небо все сильнее затягивалось облаками, но это были слоистые облака, не опасные на обычной для вертолетов высоте. К тому времени, как вдали показался Покахонтас, они не сомневались, что найдут Билли и его птичку на острове.
А затем не осталось никаких надежд. Они облетели крошечную частицу суши и не заметили признаков вертолета. Пилот пожал плечами:
– Сдается мне, мэм, что они сюда не долетели.
Он снижался точно над тем местом, где раньше приземлился Билли.
– Садимся. Надо осмотреться.
Время близилось к часу – большой военный вертолет летел медленнее новой птички Билли.
– Готов поспорить, генератор вон в том сарае на краю леса. – Пилот указал на строение в четырехстах ярдах от дома. – Такие генераторы производят много шума, особенно в безветренную погоду или если ветер дует в вашу сторону. Пойду посмотрю, но прежде попрошу всех выйти – почва вязкая, а поплавков у меня нет.
– Спасибо, что решились нарушить инструкции о перевозке пассажиров и дизельного топлива.
– Президент попросил, вот я и нарушил.
Врачи спустились на землю, захватив с собой инструменты, а пилот, подняв машину на несколько футов, направился осмотреть генератор.
Все повернулись к Кэрриол, ожидая ее указаний. Она повернула к двойным воротам в стене двора, отодвинула засов и толкнула обе створки. Они без скрипа подались, пока не наткнулись на торчащие из земли ограничители.
– В прежние времена здесь наверняка свирепствовала малярия, – предположил Эмплфорт. – С какой стати здесь построили дом?
– Насколько помню, все восточное побережье вплоть до Массачусетса страдало от малярии, – подтвердила Кэрриол. – Как-то приспособились. Зато как приятно – выстроили дом и все вокруг ваше.
Она вошла во двор. В нем все казалось нормальным, за исключением разве что серого человека, висевшего на сером кресте в густой полуденной тени у прохода в дом.
Порывистыми шагами Джудит пересекла двор. Медики кучкой неуверенно шли за ней, им казалось странным их неожиданное задание.
На полпути к дому Джудит вдруг поняла, кого она только что увидела в арке прохода, и остановилась как вкопанная.
– Боже! – вырвалось у кого-то.
Джудит снова двинулась вперед. Ноги ее подгибались, отталкиваясь от уложенных елочкой шпал, веером разбегавшихся от стены к стене.
Еще восемь футов, и она опять замерла и раскинула руки, призывая следовавших за ней медиков не двигаться.
– Оставайтесь, пожалуйста, на месте.
Джошуа висел так, что кости его изъеденных морозом пальцев ног почти упирались в настил, вес тела тянул к земле. И только веревка на шее, впившаяся под подбородком в кожу, и петли на запястьях из шпагата, который он все еще сжимал в руках, не давали телу покориться притяжению. Голова его свесилась вперед, а веревка, помогая телу приблизиться к земле, так глубоко ушла в шею, что оказалась на одном уровне с ушами. Из-под полуприкрытых век он смотрел не вверх, не вперед – только вниз. Веревка под подбородком совершила свою страшную работу уже после того, как Джошуа умер – лицо его не почернело, язык остался во рту, приоткрытые губы не распухли, глаза не выкатились из орбит. Петля вызвала остановку дыхания, и он скончался от того, что тканям не хватало кислорода, в результате чего кожа приобрела цвет старого дерева. Теперь синяки на ней были едва видны.
Пройдет много недель, прежде чем Джудит Кэрриол сумеет оценить вызванные этим зрелищем чувства и попытаться в них разобраться. А тогда, глядя на него, она, как ни странно, почувствовала, что все свершилось как надо, подчиняясь безжалостной неизбежности. Образ был создан, за исключением нескольких последних, но совсем необязательных штрихов.
– Отлично сработано, Джошуа, – улыбнулась она. – Красиво и со знанием дела. О таком блестящем финале операции «Мессия» я не могла и мечтать.
Белая медсестра плакала, чернокожая стояла на коленях и тоненько, жалобно причитала. Врачи не могли прийти в себя и молчали.
Джудит была единственная, кто еще владел голосом.
– Иуда! – удивленно проговорила она и покатала произнесенное слово на языке. – Да, некоторые вещи остаются неизменными. Это я обрекла тебя на распятие.
В Вашингтоне события тоже подошли к финалу. Марш тысячелетия закончился, когда на Покахонтасе вершилась трагедия. Два миллиона человек рассыпались по улицам и паркам Вашингтона и Арлингтона, держались за руки, касались друг друга, плакали, пели, танцевали, целовались.
На берегах Потомака президент приветствовал семью Кристиан, американских сенаторов, мэра Нью-Йорка, губернаторов, высших чиновников и народ. Он говорил с высокого мраморного помоста, где должен был стоять Джошуа. Потом выступили король Австралии и Новой Зеландии, премьер-министр Индии, премьер Китая и десяток других глав государств. Их речи были краткими – всего несколько красивых слов, чтобы никого не утомить, и тщательно выверенных оборотов, чтобы никого не обидеть. Они поблагодарили Джошуа Кристиана за то, что тот дал народам мира новую надежду, восхитились человеческим духом, поднявшим людей на Марш тысячелетия, отдали должное богам различных религий и друг другу.
Примерно в час, когда все важные лица государства, политики, кинозвезды и другие знаменитости собрались подкрепиться в специально воздвигнутом шатре неподалеку от Мемориала Линкольна, прежде чем отправиться отдохнуть перед Балом тысячелетия, к президенту подошел помощник, отвел его в сторону от короля и что-то прошептал на ухо. Стоявшие неподалеку заметили, как изменилось лицо Тайбора Риса, он пошевелил губами, что-то хотел сказать помощнику, но передумал и поблагодарил кивком. После чего вернулся к разговору с его величеством, но как только представилась возможность, извинился и тихо выскользнул из шатра. Он вернулся в Белый дом и стал ждать Джудит Кэрриол.