Евангелие от Афрания
Шрифт:
С другой стороны, нам теперь срочно потребовалась настоящая гробница, причем желательно находящаяся в достаточно уединенном месте. Фабриций незамедлительно нашел Никодима. Не думает ли тот, что кому-нибудь из последователей Иешуа следовало бы позаботиться о достойных похоронах Учителя? Римские власти, насколько известно советнику, собирались сбросить тела всех казненных в ров. Однако прокуратор получил сообщение о том, что тело Иешуа может превратиться в предмет различных махинаций – и учеников, и первосвященников, – а все это может спровоцировать волнения в городе. Поэтому советник уверен – в создавшейся ситуации прокуратор не только не станет возражать, если какой-нибудь уважаемый горожанин пожелает похоронить казненного
Короче говоря, через пару часов эта проблема была решена. Хозяином гробницы оказался хорошо знакомый нам друг и единомышленник Никодима – Иосиф, родом из Аримафеи; он же и отправился к предупрежденному мною Пилату – просить о выдаче тела. Гробница Иосифа оказалась расположенной в достаточно глухом месте, – именно то, что нам было необходимо.
Спустя небольшое время меня разыскали – срочно к Игемону! Готовый к самому худшему, я предстал пред светлыми очами. Выяснилось, что прокуратор пребывает в совершеннейшей ярости по поводу освобождения Вараввы, «сотника» из группировки Элеазара. Или, может, азиатское солнце до того напекло мне голову, что я и впрямь решил отпустить с миром этого террориста? Не нахожу ли я, что цена прикрытия моей комбинации с Назареянином выходит слишком высокой? Я этого не находил, и разъяснил прокуратору, что Одноглазый Симон теперь имеет возможность списать на помилованного сотника все утечки информации, и прошлые, и будущие; так что нам нет нужды пачкать руки – Варавву уберут сами зелоты. Тут только до меня дошло, что в успешности самой моей комбинации Игемону даже в голову не приходит усомниться. Я вышел от него с пустотой в коленках, но с твердой уверенностью: полоса невезения (тьфу-тьфу-тьфу!) кончилась и со следующей раздачи пойдет наша масть.
Тут возникло, правда, и одно дополнительное препятствие, грозящее одним махом обрушить всю нашу изящную конструкцию. План строился в расчете на людей, хотевших видеть Учителя воскресшим; нам следовало лишь помочь им в осуществлении их сознательных или неосознанных желаний. Существовал, однако, один человек, который не задумываясь отдал бы половину оставшейся ему жизни за возможность разоблачить нашу инсценировку. Вы, проконсул, несомненно, поняли, о ком идет речь; ну конечно же, о Демиурге.
Громогласно заявив, что «воскресший Назареянин» – просто-напросто самозванец, экс-апостол Иуда станет в руках Синедриона той самой козырной шестеркой, что прихлопнет нашего туза. Более того: вновь обретя ценность для Синедриона – как ключевой свидетель, – он получит соответствующую охрану. После этого перед ним откроются просто блистательные перспективы: он сможет либо шантажировать нас (сохраняя перед Синедрионом свою легенду раскаявшегося сектанта), либо раскрыться перед иудейскими спецслужбами как бывший римский агент, делом доказавший новым хозяевам свою полезность. Таким образом, наша комбинация имеет условие sine qua non: к моменту «воскресения» Иуда должен быть мертв.
Легко сказать! Ночью мы упустили его из-под наблюдения и вплоть до полудня не объявляли розыска, ибо в рамках первоначального плана он никакой роли играть не мог. Иуда – агент высочайшего класса; даже оставаясь в Иерусалиме, он способен раствориться в этом городе так, что на его поиски уйдет не одна неделя, тогда как в нашем распоряжении – полтора дня и две ночи… Обшарив в течение часа все мыслимые укрытия нашего беглого агента и не обнаружив там никаких его следов, мы пришли к неутешительному выводу: если до послезавтрашнего рассвета Иуда не совершит какой-нибудь крупной ошибки – нам его не найти. Тогда и затевать «воскрешение» совершенно бессмысленно.
Я
– Скажите, экселенц, вот рапорт, в котором Иуда сообщает о «предательстве» Иоанна. Здесь на полях есть ваша пометка о том, что ему прямо при контакте были выплачены деньги из секретного фонда – «на ликвидацию последствий возможного предательства». А много ли было этих денег?
– Где-то около четырех сотен динариев; тебе необходима совершенно точная сумма?
– Да нет, как раз не обязательно – важен ее порядок. Дело в том, что, отправляясь с группой захвата в Гефсиманию, Иуда оставил свой денежный ящик в здании Синедриона; мои люди тем временем – я и сам не знаю зачем – заглянули в него. Так вот, в нем было всего восемнадцать монет; интересно, куда делись еще 382 (или сколько их там было)?
– Ну так это же естественно! Помнишь, как Иуда чуть не засыпался с полным ящиком денег, когда община потребовала объяснений? После той истории он стал очень осторожен…
– Вы меня невнимательно слушаете, экселенц. Меня интересует не по какой причине из ящика испарились 382 динария, а где именно они сейчас находятся.
– Так вот оно что… Да, пожалуй, ты прав: единственное, что может сподвигнуть Иуду сделать глупость, – это его алчность. Итак, Иерусалим исключается – он тогда безумно торопился обратно за город, к «своим». Присоединить эти монеты к своей основной захоронке у него времени тем более не было… Так ты думаешь – Гефсимания?
– Думаю, да. Может быть, где-нибудь еще по Иерихонской дороге, но это вряд ли – здесь все-таки нужен надежный стационарный тайник.
– Ну что же, это мысль. Сыщики пускай продолжают розыски в городе, а в Гефсимании организуем засаду из спецназовцев. И если он действительно попытается уйти из Иерусалима этой или следующей ночью (а чего ему здесь дожидаться?) – должен попасться: оставить такую заначку до лучших времен у него духу не хватит.
Итак, по части розыска Иуды было, пожалуй, сделано все, что возможно; теперь нам оставалось только ждать – клюнет или нет. А тем временем предстояло заняться другим элементом нашего плана – обеспечить «мистическое» исчезновение тела Иешуа. Завтра с утра у гробницы Иосифа появится стража; об этом позаботятся Никодим с Иосифом, Синедрион и прокуратор, – дружно не ведая, что творят. Перед нами же открывались две возможности, и теперь предстояло решить, какую из них выбрать.
Более простой вариант был таков. Следующей ночью, когда (вернее – если) мы получим сообщение о том, что Иуда ликвидирован, явиться к охраняемой римской стражей гробнице, предъявить свои удостоверения и попросту забрать тело, велев легионерам держать язык за зубами; солдаты поутру «обнаружат» вскрытую и опустевшую могилу и изобразят панику. Вариант этот действительно был прост как апельсин, однако это как раз тот самый случай, когда простота хуже воровства. Во-первых, первосвященники могли настоять на совместном карауле легионеров с храмовой стражей; вероятность этого мала, но все же существует. Во-вторых (и что гораздо важнее), это было бы прямым нарушением категорического запрета прокуратора втягивать в эти сомнительные игры каких-либо официальных лиц, в данном случае – начальника караула. Этот вариант был нами с сожалением отвергнут.