Евангелие от космонавта
Шрифт:
— Это правда?
— Скорее всего — да. Я сам не видел этого лично, но с нами профессор, он, то и открыл, что Марс обитаем.
— Понятно, — проговорил фон Штейн, и вновь погрузился в чтение.
Он еще минут пять читал, а вполне возможно и перечитывал содержание документа. Затем, когда закончил, произнес:
— Я должен довести эту информацию до своих людей.
— Конечно, — согласился Майкл.
* * *
"Специалист" летел к Марсу, но сначала на его пути был один из спутников планеты, загадочный Фобос.
Луна уже была далеко. Постепенно из громадины, что нависала в иллюминаторах ракеты, она превратилась в бледное пятно, которое вскоре совсем исчезло из вида. Желтой точкой выглядело Солнце.
Все это было в противоположном направлении движения космического корабля.
Майкл, будучи на вахте, частенько задумывался о космических путешествиях в трехмерном пространстве. Это ведь на Земле все намного проще, там расстояния между континентами и островами фиксированное, если те и смещались, то происходило это медленно в течение сотен тысяч лет. Здесь же все было куда сложнее. На кораблях класса "Арго" приходилось рассчитывать нахождение планеты, с учетом теории вероятности. Необходимо было заранее высчитать ту самую точку, в которой через три года придет Марс. При этом нельзя было ошибиться. Ведь существовала вероятность, что космический корабль или окажется раньше запланированного срока, или наоборот припозднится. Сейчас же расчеты сужались до двух недель. Цифры, используемые в расчетах, сразу же теряли несколько десятков степеней.
Роберс поглядел на монитор. Камера с носа корабля передала отчетливое очертание красной планеты. За три дня, проведенные в полете, она только сейчас стала приобретать знакомые очертания, видимые Майклом на фотографиях. Удивительное зрелище, решил он. Минут пять смотрел и только после этого произнес, обращаясь к Кабетти, с которым Роберс нес вахту:
— Валентино, сообщи по связи, чтобы в каюту-компанию явились: Гладков, Стюарт, Ехансон, Вэнг и фон Штейн.
— Есть сэр.
Настало время провести первое плановое собрание. Можно было бы сделать это раньше, просто с профессором не все было так просто. Адаптация происходила довольно медленно. Два с половиной дня, тот провел у себя в каюте. Пару раз попытался пройти к телескопу, но так и не смог. Пришлось Гладкову с помощью Лежебоки притащить в каюту спортивную дорожку. Петр умудрился закрепить ее, а уж затем за Ехансона взялась Милада. Заставляя того заняться физическими нагрузками. Пришел профессор после всех испытаний, связанных с переходом в космическом пространстве, только сегодня. Терять время, решил Майкл, было уже нельзя.
Велев итальянцу следить за мониторами корабля, Роберс вышел из рубки. В коридоре он встретил Сомова.
— Меня, направил фон Штейн в помощь к Кабетти, — пояснил он.
Майкл похлопал его по плечу и направился по коридору в кают-компанию. Там еще никого не было. Он налил в бокалы безалкогольные напитки, к счастью на корабле существовали понятия "пол-потолок", а сила тяжести была, как на Земле.
Первым явился Гладков, ничего не говоря, сел за круглый стол. Затем Вэнг, девушка улыбнулась Роберсу. Потом Ехансон. Тот тяжело вздохнул и облегченно опустился в кресло.
— Все еще плохо себя чувствуете? — поинтересовался Майкл.
— Ничего это пройдет.
— Может Вы все-таки зря профессор ввязались в эту авантюру?
— Да, что вы Роберс, я ведь рад, что имею возможность вблизи увидеть Марс.
— И не только увидеть, но и ступить на его поверхность, — подсказал Гладков.
— Да, да. Вступить на его поверхность, — согласился Курт.
В каюту вошел фон Штерн, сел рядом с Роберсом. Последним пришел Стюарт. Доктор сперва подошел к Ехансону и попросил того дать ему руку. И только проверив пульс профессора, занял свое место.
— Я, гляжу все пришли, — проговорил Майкл, — Думаю, настало время разъяснить ситуацию. Может кто догадывается, может кто владеет ситуацией лучше, но лекция необходима. Так, что профессор начинайте.
Ехансон поудобнее расположился в мягком кресле. Минуту молчал, словно собираясь с мыслями. Затем оглядел присутствующих и стал рассказывать о своем открытии.
— Все началось еще в детстве, — проговорил профессор и вновь оглядел присутствующих, интересно ли им об этом слушать, но те готовы были впитать в себя всю информацию, что готов им был отдать Курт. — Меня всегда интересовала эта красная планета. Просто тянуло к ней. Мне казалось, что только на ней одной, я не беру в расчет Землю, могла существовать цивилизация. Мой интерес к ней усилился, после того, как два года назад с Венеры поступила информация, о том, что на планете бурь обнаружен — биологическая жизнь. Это открытие заставило меня задуматься над тем, а не могут ли в ближайшем космосе существовать и другие цивилизации? Ведь даже когда о наличии жизни на Венере твердили эзотерики, никто не верил. И тогда я понял, что моя теория о существовании разумной цивилизации на Марсе не такая уж и утопическая. Для этого нужно было, прежде всего, отказаться от стереотипов, как сделал это Бережанов, когда не поверил, что Венера не пригодна для жизни. Поэтому я в компании единомышленников, вел наблюдения за красной планетой почти полгода, пока в один из дней, лично меня не осенила, что Марсианская жизнь может скрываться в пустотах, что были когда-то образованны в результате вулканической деятельности. Именно подтвердить или опровергнуть эту гипотезу и думали с помощью этой вот экспедиции. Планы изменились после того, как мной были сделаны вот эти вот снимки.
Профессор вытащил из кармана несколько снимков форматом восемь на десять, и протянул присутствующим. На снимках были изображены несколько треугольных объектов, которые перемещались над планетой.
— Боюсь, не зря древние римляне присвоили этой планете имя бога войны — Марса. Они словно чувствовали, что именно от этой планеты, а не от той же Венеры, исходит в отношении Земли агрессия. Вот поэтому, руководство двух сверхдержав просило до отлета с Земли помалкивать об открытии жизни на планете. Для нашей же безопасности, — вздохнул Ехансон.
— Возникает вопрос профессор, а зачем мы туда суемся? — спросил Генрих, — Мы могли бы просто их игнорировать! Делать вид, что не замечаем их присутствие.
— Как, говорят русские: поздно пить "Боржоми", когда почки отказали. — Проговорил Ехансон. — Видите ли, Генрих, если бы не наша активность в районе Земли, Луны и Венеры, можно было бы делать вид, что их не существует, но, увы. Мы открыли на Венере то, что, по мнению марсиан, это сугубо мое мнения, открывать не должны были. А именно венерианский город. Ну, заодно и Карлуччи поспособствовал, открыв второй на Луне. К тому, же теперь в распоряжении нас появились корабли совершенно новыми двигателями, и теперь освоение космоса за пределами астероидного пояса задача ближайшего времени. А попав туда, не исследовав четвертую планету солнечной системы просто не возможно. Найдутся люди, тот же Карлуччи, что решится, рванут туда, воспользовавшись трамплином, что даст ему открытие города на Луне. Вообще-то у меня все. Майкл ваше слово.
Роберс погасил свет и включил большой экран, вмонтированный в стенку. На нем появилась карта красной планеты. Большой каньон, кратеры от метеоритов, потухшие когда-то вулканы. И повсюду красный песок.
— Это Марс, — проговорил он, — внешняя оболочка. Внутрь планеты нам еще предстоит попасть. Косморазведкой НАСА и русскими коллегами было установлено, несколько мест, где взлетают в космос марсиане. Это кратеры нескольких потухших вулканов и вот этот каньон. Каньон Валлес Маринес, он идет чуть ниже экватора. Его ширина сто двадцать, а глубина шесть километров. Президентами двух космических управлений было предложено проникнуть вовнутрь планеты через каньон. Двое десантников и Лада останутся на "Специалисте", а остальные отправятся на Марс. После совещания мы согласуем кандидатуры десантников, а пока ты, Генрих, подумай над этим. Команде на крейсере предстоит ждать нас или корабль с родной планеты, в противном случае через две недели они должны будут вернуться на Землю.