Евангелие от Локи

Харрис Джоанн

Тор, бережно положив Мьёлльнир на сгиб руки, поддержал Одина:

– Совершенно с тобой согласен. Выигрывает Брокк.

Один повернулся к другим богам:

– А вы что думаете?

Фрейр кивнул:

– Я за Брокка.

– Хеймдалль?

– Выиграл Брокк.

– Ньёрд?

– Брокк.

– Бальдр?

Наш Золотой Мальчик печально вздохнул и промолвил:

– О боги! Но если честно, то выиграл, боюсь, все-таки Брокк.

Короче, все они, и асы, и ваны, один за другим заявили, что дары Брокка лучше. За исключением Сив,

которая уже заплетала свои новые волосы в косы, Идунн, которая вообще оружие терпеть не могла, Браги, который уже трудился над моим посмертным гимном, и Сигюн, которая тревожно посматривала на меня, как мать на сына, и была готова в любую минуту в знак утешения ласково коснуться моего лба.

Я был возмущен до глубины души.

– Вы это серьезно?

Один пожал плечами:

– Извини. Но ты проиграл.

В темных глазах Брокка вспыхнул нехороший огонек.

– Я выиграл!

– Верно, – согласился я. – Ты у нас самый лучший. А насчет того дурацкого пари…

– Твоя голова принадлежит мне, – мгновенно прервал меня Брокк, вытаскивая из ножен здоровенный нож.

– Давай я лучше отдам тебе долг золотом, а? Сколько моя голова весит, столько и отдам, – попытался предложить я, отступая на пару шагов. Но Брокк отказался.

– Нет, не пойдет. Мне нужна твоя голова, чтобы любому, кто войдет в мою мастерскую, сразу стало ясно, как высоко я ценю собственную репутацию.

– Но я готов удвоить цену или еще как-нибудь с тобой расплатиться, – неуверенно произнес я, отступая еще на шаг.

Брокк усмехнулся, снова показав свои омерзительные зубы.

– Соблазн велик… но нет. Я возьму только голову.

– Ну, тогда попробуй меня поймать! – крикнул я и, превратившись в греческий огонь, мгновенно вылетел в окно, оставляя за собой дымный след. Но Тор оказался быстрее меня, и на нем, как всегда, были его огнеупорные перчатки.

– Э нет, не уйдешь! Превращайся обратно, – приговаривал он, схватив меня огромной ручищей.

Я вырывался, ругался, но, поняв, что мне не вырваться, все же вернул себе прежний облик. Только теперь я предстал перед высоким собранием абсолютно голый и весь покрытый сажей. Не самый лучший момент в жизни Вашего Покорного Слуги, если честно.

Я снова воззвал к Старику:

– Один, прошу тебя…

– Нет, дорогой, пари есть пари. Ты проиграл, и я ничего не могу поделать, – ответил он.

– Фрейр? Ньёрд? Ну, хоть кто-нибудь?..

Но, похоже, никто не собирался за меня заступаться. Мало того, мне показалось, что многие из этих бессердечных тварей тихо веселятся, видя мое отчаяние, а некоторые ублюдки и вовсе наслаждались в открытую! У Хеймдалля, например, глаза так и сияли, а Тюр уже и закуски притащил.

Тор швырнул меня к ногам Брокка. Я чувствовал себя побежденным, истерзанным, покинутым всеми. Однако мой острый ум не изменил мне и в эту минуту.

Я поднял руки вверх:

– Ладно, сдаюсь. – И, услышав, как Сигюн испуганно охнула, пригласил: – Брокк, прошу!

Брокк с готовностью взмахнул

ножом и, схватив меня за волосы и заставив запрокинуть голову, приготовился вонзить страшный клинок в мое обнаженное горло. Но я успел остановить занесенную руку своего палача.

– Э-э-э… Брок, погоди-ка минутку! По-моему, на кону стояла моя голова, не так ли?

Брокк в замешательстве посмотрел на меня.

– Ну да.

– Так с какой стати ты мне горло собираешься перерезать? – возмущенно спросил я. – Ну, допустим, голова моя отныне принадлежит тебе, но ведь шею-то свою я тебе не обещал! О ней даже и разговору не было. Так что, если оставишь на моей шее хоть царапину, нашей сделке конец. Пари есть пари. А вы, господа, разве с этим не согласны?

Брокк некоторое время молчал, переваривая мои возражения, потом пробурчал:

– Но как же я голову-то?..

– Как хочешь, но шею не тронь, – твердо сказал я.

– Так я же…

– Ты сам так решил. Сам же на этом настаивал.

– Но я же не могу снять с тебя голову, не тронув шеи!

– Тем лучше для меня! – усмехнулся я.

Брокк помрачнел. Я видел, что асы и ваны начинают улыбаться у него за спиной. Развеселился даже Тор, у которого чувство юмора вообще находилось в зачаточном состоянии.

Затем Брокк повернулся к Одину.

– Но это же несправедливо! Неужели ты позволишь ему выйти сухим из воды?

– Извини, Брокк, – сказал Один. – Это пари ты сам предложил. Я тут ни при чем. – Лицо его казалось суровым, как гранит, но я чувствовал, что про себя он улыбается.

Несколько мгновений Брокк тщетно пытался найти слова, чтобы выразить охватившее его возмущение. Кулаки его сжимались сами собой, он вздрагивал всем телом, а его и без того мрачное лицо прямо-таки потемнело от бешенства. Когда, наконец, он снова посмотрел на меня, его глаза сверкали, как угли в раскаленном горне.

– Ты, значит, думаешь, что тебе удалось меня обхитрить? – прорычал он. – Ну что ж, Трикстер, хоть я и не могу отрезать тебе голову, не касаясь шеи, но сама-то голова отныне принадлежит мне, и я могу делать с ней, что хочу. Так что для начала я привнесу в твой облик кое-какие улучшения.

– Да неужели? Ты, вероятно, хочешь сделать мне более эффектную стрижку? – спросил я с издевкой.

Брокк покачал головой.

– Нет, стрижка – это не ко мне. Зато я могу дать твоему болтливому хитрому языку отличный урок.

И он вытащил из кармана толстенную иглу для сшивания кожи и длинный тонкий кожаный шнурок.

– Ты что, шутишь? – спросил я, внутренне трепеща. Брокк усмехнулся.

– Наверно, ты удивишься, – сказал он, – но мы, подземные жители, не так уж любим шутить, как тебе могло показаться. Эй, кто-нибудь, подержите ему голову!

Держал меня Хеймдалль (ну, естественно, кто же еще! Причем Золоченый наверняка от души наслаждался!). А Брокк попросту зашил мне рот. Всего он сделал девять стежков, и каждый раз было так больно, словно в губы впивалась дюжина ос.