Евгения, или Тайны французского двора. Том 1
Шрифт:
Слова эти, казалось, произвели желаемое действие. Филиппо подошел ближе и увидел, что остановившийся человек был монах, плотно закутанный в рясу.
— Ого, — крикнул он, — куда идете вы, благочестивый брат?
Монах показал рукой, что он не может говорить, что он немой.
— Это достойно сожаления! — сказал Филиппо и пошел рядом с благочестивым братом, который произвел на него какое-то неприятное впечатление, так как тот не глядел на него и еще ниже спустил капюшон своей рясы на лоб.
— Но
— Куда вы идете в такое позднее время по такому густому лесу? — снова спросил итальянец, не спуская с монаха своего недоверчивого взгляда.
Монах остановился и начертил на земле дом, окруженный забором.
— В монастырь? Разве тут есть поблизости монастырь?
Монах снова кивнул головой и показал на вершину горы.
— Там, наверху? Вот как, благочестивый брат, я и не знал этого. Но зачем же вы вышли в такую пору?
Монах начертил на земле ружье.
— А, вы слышали выстрелы и идете теперь за своими братьями, чтобы схоронить убитых?
Монах утвердительно кивнул головой.
— Ну, — продолжал Филиппо, — предоставьте это христиносам. Сколько монахов в вашем монастыре?
— Ага, аббат. А еще?
Немой снова показал на пальцах.
— И сорок монахов. — понял Филиппо. приближаясь со своим странным спутником к месту, где лежали его друзья. — Вот немой монах, — крикнул он, обращаясь к ним, — который знаками дал мне понять, что тут на вершине горы находится монастырь с аббатством.
— Монастырь, — повторил Олимпио. — Да, да, помню, на расстоянии в полумили отсюда, на самом горном хребте. Скажите, благочестивый брат, это не аббатство ли Санта-Крус?
Монах утвердительно кивнул головой, скрестив руки на груди. Филиппо нагнулся к маркизу и подал ему ладанку с водой, которую тот осушил залпом.
— Благодарю, — проговорил Клод, — вода освежила меня. Где ты встретился с монахом?
— На обратном пути от ручья. Он немой, по крайней мере, так показывает, — ответил Филиппо.
— Я не доверяю этим благочестивым братьям, — сказал шепотом Клод де Монтолон.
— Этот еще юноша и слабого, нежного телосложения, как видно по его рукам, — возразил итальянец также шепотом, — мне кажется, подозревать нечего.
Олимпио поднялся с земли и приблизился к монаху, который покорно склонил голову.
— Ты пришел очень кстати, благочестивый брат, — сказал он, задумав найти приличное убежище для маркиза и глоток хорошего вина для себя. — Как ты думаешь, дадут ли нам ночлег в монастыре?
Монах сделал утвердительный знак.
— Это было бы недурно, — сказал Олимпио, обращаясь к своим друзьям. — Благочестивый брат уверяет, что мы найдем убежище в монастыре и кружку вина за деньги? — спросил он монаха, который и на этот вопрос ответил утвердительно.
Филиппо подошел к Олимпио, пристально всматриваясь в немого.
— Клод опасается, что монах из партии королевы, — проговорил он шепотом.
— Тогда мы свернем ему шею, — ответил Олимпио.
Немой сделал вид, что не слышал слов итальянца.
— Мой товарищ думает, что ты предатель. Не говорил ли ты с нашими врагами, королевскими приверженцами?
Монах отрицательно покачал головой и опять сложил руки на груди.
— Ну, во всяком случае для предосторожности, мы не отпустим его ни на шаг от себя и оставим в монастыре при себе в качестве заложника, — сказал практичный Олимпио.
Немой при последних словах не показал ни одним движением, что его испугало это предложение.
— Так будет лучше, — прибавил Филиппо, — с немыми я обыкновенно не люблю иметь дела.
— Мне кажется, что чем скорее мы отправимся в путь, тем лучше, — попытался убедить друзей маркиз. — Мне что-то не нравится эта задержка. Отдохнем здесь еще несколько часов и с рассветом поспешим дальше, чтобы как можно скорее соединиться с нашими войсками.
— Я боюсь, что тебя слишком утомит это далекое путешествие, Клод, — возразил Олимпио. — Тебе бы не мешало отдохнуть в удобной постели, и к тому же, сознаюсь, глоток хорошего вина был бы мне очень полезен, так как пища моя в подземной темнице была очень скудна, а вина палача в том, что я не успел напиться…
Монах стоял со скрещенными руками, покорно склонив голову на грудь.
— Генерала Нарваэса с его уцелевшими шестью всадниками нам, во всяком случае, нечего бояться, — сказал Филиппо, — так как, прежде чем к нему придет подкрепление, мы уже будем за горами.
— В таком случае, я охотно принимаю ваше предложение, — согласился маркиз, — но мне бы хотелось, чтобы монах остался при нас не потому, что я боюсь, а потому, что мы отправляемся в отдаленную местность, совершенно неизвестную нам. Немой отведет нас в монастырь, будет прислуживать там и получит за это хорошее вознаграждение. Согласны ли вы на это, благочестивый брат?
Монах отрицательно покачал головой и дал понять знаком руки, что он не нуждается в вознаграждении и не может принять его.
— Так отдай деньги в монастырскую кассу, монах, — воскликнул Олимпио, — мы не хотим оставлять твоих услуг без вознаграждения. Вот, возьми!
Немой сначала отказывался, но, сообразив, что от этих денег зависело посещение карлистами монастыря, принял их, поклонился офицерам и спрятал червонцы в карман своей широкой коричневой рясы.
— Пусть будет по-вашему, несколько часов отдыха укрепят мои силы, — проговорил маркиз и поднялся со своего ложа. — Идите вперед, благочестивый брат, Филиппо поведет наших лошадей.