Евгения
Шрифт:
– Пойди, спроси, – хмыкнул Максим. – Она где-то здесь. Вечером в ресторане я вас познакомлю.
– Ну, ты и сволочь… – презрительно скривился Антон. – Закопать тебя здесь что ли? Нет человека – нет проблемы.
– А ты попробуй, – невольно поёжившись, предложил Максим.
– И попробую. Щас как дам! – вдруг замахнулся Антон.
– Ну, дай! – с вызовом подался вперёд Максим. – А потом получишь в ответ. Сам ты сволочь! Ты и мне, и ей жизнь испортил, кретин!
– Пошёл ты! – выдохнул Антон, опуская руку. – Пачкаться неохота…
– Сам пошёл! Я всегда любил Женьку! Если б ты не влез,
– Ну, да! – нехорошо рассмеялся Антон. – Женька мне рассказывала о вашем детском романе. Как трогательно! Тоже мне, Гумберт – любитель нимфеток. Ты-то, может, любил, а она никогда тебя не любила и сейчас ты ей на фиг не нужен. Просто хотела мне досадить, а тут ты подвернулся. Понял? Так что уматывай назад в свой Питер.
Максим стиснул зубы, на шее вздулись, заходили желваки. С каким удовольствием съездил бы этому типу по самонадеянной физиономии, если б не ноющая боль в проклятой ноге.
– Я сам знаю, где и когда мне быть, – ледяным голосом произнёс Максим. – Будешь ещё мне указывать! Пусть Евгения сама решит, кто ей нужен, а кто нет. Я-то умею достойно проигрывать, а ты?
– А я вообще никогда не проигрываю. – Вздёрнул красивый подбородок Антон. – Всегда остаюсь в выигрыше. А если ты думаешь, что буду спокойно стоять и смотреть, как ты имеешь мою жену, то очень ошибаешься. Я тебе устрою небо в алмазах, питерский мальчик.
Максим холодно улыбнулся. Угрожать – ему, это, действительно, смешно.
– Не советую бросаться такими словами, – спокойно сказал Максим. – Ты даже не представляешь, с кем имеешь дело. Я могу стереть тебя в порошок вместе с твоими бутиками, рестораном, автосалоном, сервисом и далее по списку. Однажды у тебя возникали проблемы на таможне? Могут снова появиться, только разрешить их не удастся. Или в подсобке ресторана обнаружат подпольное производство наркотиков. Или в автосервисе – склад взрывчатых веществ, указывающий на связь с террористической организацией. Вся твоя деятельность может представлять угрозу национальной безопасности. Подумай над этим, победитель. Крепко подумай. Я не пугаю, а предупреждаю. Пока я не собираюсь мараться, помимо тебя дерьма хватает. Но не вздумай мне угрожать. Я этого не выношу.
От цепкого взгляда Максима не укрылось, как внезапно изменился его соперник: побледнел, нервно дёрнулась щёка, в чёрных глазах появился настороженный опасливый блеск. Впрочем, Антон старался сохранить лицо, и это ему хорошо удавалось.
– Чёртов кэгэбист, – презрительно выговорил он. – Только и умеешь, что гнобить людей. Надо было заказать тебя самого восемнадцать лет назад, когда ты был паршивым нищим студентишкой.
– Ха, – сказал Максим, – такие, как ты, детки коммунистической номенклатуры, чистоплюи-мажорчики, могут заказать только проститутку на ночь. А вот я мог бы сотню раз тебя закатать в асфальт. Только не хотел. Думал, ты сделаешь Женьку счастливой. Но ошибался. Такие, как ты – самодовольные эгоисты, могут осчастливить только себя любимого. Ты её недостоин.
– А ты достоин? – окрысился Антон. – Да мне плевать на твоё мнение! Тоже мне, рыцарь в сверкающих доспехах! Если бы не дочь, я бы уже давно сам с Женькой развёлся. С ней же невозможно нормально жить! Кошка дикая! Всё ей чего-то мало, вечно
– Причём тут природа? – возмутился Максим. – Люди вообще-то не кролики! Взгляды у тебя какие-то домостроевские. Как будто ты явился с дикого Востока. Может, ещё паранджу на жену оденешь? У тебя ж у самого дочка растёт! Да ты видел баб, которые ничего, кроме дома, детей и магазинов с кабаками не знают? А, пока ты работаешь, развлекаются с массажистами да с итальянскими стриптизёрами? Моя Ирка такая! От неё чокнешься за полчаса! Не успела приехать, уже весь дом вверх дном перевернула, прислугу на уши поставила. Придёшь вечером никакой, устал, как собака, ноги б до койки доволочь, а она: «Пошли в клуб! Поехали на тусовку!» Кроме пилингов своих и шмоток ничего не знает! То в Милан за Дольче и Габбана, то в Париж ещё за каким-то хреном! Да лучше б она с утра до ночи пахала, как я, а по выходным бы вместе с детьми гуляли!
Максим замолчал, спохватившись. Надо же такому случиться – разоткровенничался перед соперником. Видно, при падении здорово головой приложился. Антон насупился, видимо, его посетили те же мысли.
– Ну, у каждого свои взгляды и представления о жизни… – примирительно проговорил Антон.
– Вот именно, – согласился Максим. И, не утерпев, поинтересовался: – Тебе Евгения сама всё рассказала?
– Земля слухами полнится, – хмыкнул Антон. – Когда я Женьку в лоб спросил, она не ответила ни да, ни нет. Но по её лицу я понял, что попал в точку.
С горы бежали к ним парни в оранжевых комбинезонах с аптечным чемоданчиком и носилками.
– Не прошло и года, – проворчал Максим. – Безобразие.
– И не говори. Коньки отбросишь, пока их хвалёную медицину дождёшься, – согласился Антон. – Такие деньги дерут, а толку чуть.
Перелома, к счастью, не оказалось, но шину всё же наложили, вкололи обезболивающее и успокоительное. Увидев мужа, прихрамывающего на одну ногу и опирающегося на презентованную местными медиками складную трость, Ирина всплеснула руками и заохала.
– Успокойся, – поморщился Максим. – Всего лишь вывих.
– На минуту тебя нельзя одного оставить! – причитала Ирина. – Мог бы шею свернуть!
– Не дождёшься, – угрюмо буркнул Максим и зевнул – успокоительное начинало действовать. – Я полежу. Что-то в сон клонит.
– Ладно, – с готовностью отозвалась Ирина. – А я погуляю, схожу в ресторан… Ты не против?
– Не против. Мне надо отлежаться. Вечером «большие пиджаки» прилетят, завтра будет гудёж.
«Большими пиджаками» Максим называл высоких правительственных чиновников.