Эви и животные

Хейг Мэтт

Она была хорошим человеком.

Эви знала это, поскольку бабушка так и сказала:

– Я была хорошим человеком, Эви.

Но она попала в беду, потому что выпустила на волю животных, выступавших в передвижном цирке мистера Кнутта. Это случилось много лет назад.

– Они держали слонов в цепях. А слоны не любят, когда их заковывают в цепи. И зебры не любят, и тигры. Никто не любит, на самом деле, – объяснила бабушка.

– Тигры? – переспросила Эви.

Вид у бабушки сделался слегка виноватый.

– Да. Собственно, из-за них-то меня и отправили в тюрьму. Зебры мало кого волновали, пусть они и были частной

собственностью. И по поводу слонов власти не слишком беспокоились, хотя и следовало бы – характер у этих здоровяков не сахар. Но нет, все переполошились из-за тигров, которые бегали по центру Лофтинга и пугали народ. Двое даже пробрались в супермаркет.

Эви поразмыслила над бабушкиными словами.

– Неудивительно. Тигры ведь могли кого-нибудь съесть.

Бабушка Флора сердито замотала головой.

– Эти пообещали, что никого не тронут.

– Пообещали? – озадаченно моргнула Эви.

– Да. О тиграх много чего можно сказать, но одно я знаю точно: они всегда держат слово.

– Но как ты заставила их пообещать?

– Кувшинка, я просто вежливо попросила. С тиграми, знаешь ли, лучше быть очень вежливой. Жаль, что люди этого не понимают. Я сказала, что выпущу их на волю только в том случае, если они никого не будут есть.

– И что они ответили?

– Тигры долго думали, а потом спросили: «Что, даже мистера Кнутта, владельца цирка, который столько времени измывался над нами? Он выглядит очень аппетитно!» Тогда я сказала: «Нет, даже противного мистера Кнутта. Не сомневаюсь, что он вкусный, но всё равно нет. Это дело принципа». Тигры немножко поворчали и порычали, но в конце концов согласились. И знаешь что?

Эви не знала и потому спросила:

– Что?

– Они сдержали обещание. Но полиция, судья и все в городе смеялись надо мной, когда я им об этом рассказывала, – грустно вздохнула бабушка. – Они думали, что я шучу. И меня посадили за решётку на долгие годы. И… И…

Бабушка Флора вытащила из рукава кардигана мятый платок и промокнула глаза.

– Я опустилась на самое дно. Но, кувшинка, вот что я тебе скажу: никогда не забывай, что от дна можно оттолкнуться. Потому что оно твёрдое. В каждом из нас есть ядро, которое нельзя ни сломать, ни раздавить. И в тебе оно есть, Эви. Я-то вижу: ты крепкая девочка. И умная. Но порой от большого ума одни беды. О некоторых вещах лучше не знать. А иные голоса лучше не слышать. Так что прошу тебя: держи свой Дар в узде. Я не хочу, чтобы ты закончила как я или как твоя мама. Ты ещё можешь жить нормальной жизнью.

Нормальной жизнью.

Эви кивнула – ей очень хотелось последовать бабушкиному совету. Но уже тогда она понимала, что никуда не денется от своего Дара, и сильно сомневалась, что её жизнь будет хоть сколько-нибудь нормальной.

Разумеется, Эви была абсолютно права.

Змея и лягушка

В ту ночь Эви приснился сон.

Как ни странно, он был не о кролике, не о бабушке Флоре, не о цирковых тиграх и даже не о тюрьме. Эви увидела во сне змею.

Обычную древесную змею – из тех, что живут в джунглях и любят подстерегать добычу, лёжа на нижних узловатых ветках.

Это точно была не анаконда, потому что реки поблизости Эви не заметила. Но змея была зелёной, даже ярко-зелёной. И Эви поняла: это изумрудный собакоголовый удав. Она знала, что удавы неядовиты, нет: своих жертв они душат в тугих кольцах, а если те совсем маленькие, то просто заглатывают целиком.

Удав во сне Эви как раз заметил на земле лягушку. Невероятно красивую, глубокого синего цвета, в чёрную крапинку. Эви сразу узнала пятнистого древолаза. Во всех джунглях Амазонки не было существа опаснее: по сравнению с этой крохой мерк даже бразильский странствующий паук. Эви помнила, что, если древолаза не трогать, он ничего тебе не сделает. Но яда на его коже хватит, чтобы убить десять взрослых мужчин.

Эви испугалась за удава. Не самого удава, а за него. Если он прикоснётся к лягушке, то умрёт. И лягушка, скорее всего, тоже.

Недолго думая Эви решила предупредить змею.

– Ты погибнешь, если попытаешься её съесть.

Удав медленно оторвал взгляд от лягушки и посмотрел на Эви. Но в своём сне девочка ничуть его не боялась.

– Если дотронешься до лягушки, умрёшь, – мысленно повторила она.

И в следующий миг почувствовала, как змея проникла в её разум. Теперь Эви слышала мысли удава.

– Но она такая сочная и вкусная…

– Нет, – строго сказала Эви, – она ядовитая. Это пятнистый древолаз. Ты просто ещё совсем юный удав и не знаешь этого.

Вид у змеи сделался озадаченный.

– Почему ты хочешь меня спасти?

Даже во сне Эви не составило труда ответить на этот вопрос:

– Потому что могу это сделать.

Она прекрасно понимала, что и удав, и лягушка могут её убить. Но это не значит, что она желала им смерти.

– Спасибо, – подумала змея. – Ты хороший человек. Ты не такая, как Мортимер.

– Мортимер?

– Он охотится за мной, пытается меня контролировать. Он непохож на тебя или твоих родителей.

Эви понаблюдала, как ядовитая лягушка прячется под упавшим бревном. Потом снова подняла глаза на удава.

– Ты знаешь моих родителей?

– Да, они здесь.

Изумрудный удав скрылся в гуще ветвей, ускользнув из её мыслей, а Эви обернулась и в самом деле увидела родителей. Во сне ей было года три, и потому на маму с папой приходилось смотреть снизу вверх. Папа выглядел моложе и счастливее, и бороды у него не было. А мама казалась такой же красивой и доброй, как на фотографиях.

– Мама! – воскликнула Эви и попыталась обнять её, но тут сон оборвался.

Открыв глаза, Эви ещё долго не могла избавиться от странного чувства, что всё это ей не приснилось – а вспомнилось.

Встреча с миссис Бакстер

Миссис Бакстер сидела за столом в своём кабинете. На стене висел плакат с надписью «Душа исцеляется рядом с детьми». Если верить плакату, эти слова принадлежали кому-то по имени Фёдор Достоевский.

Но миссис Бакстер почему-то не выглядела исцелённой. Вид у неё был скорее сердитый и возмущённый, словно она в жизни не видела ребёнка ужаснее.