Эволюция
Шрифт:
— Держись, Алекс! Меняю позицию, — послышался напряженный голос Анны. Тяжелое дыхание. Видимо, она уже бежала.
— Червяк…! — прошелестело у меня в голове. — В тебе есть способности, но они не развиты, слабы… Я раздавлю тебя!
И тут случилось странное.
Неожиданно, псионика самого скрутило. Он схватился когтистыми лапами за голову, упал на колени. Его кривые ноги неестественно подкосились.
Я услышал еще один голос, только тихий и далекий.
— Не смей! Он нужен мне живым!
Справа заорал
— Еще немного. Сейчас, — у меня в ушах далеким эхом отдавался голос Анны.
Но мне было уже все равно.
И хотя воздействие псионика немного ослабело, я понял, что почти ничего не могу сделать. Почти.
И все же, снова попробовал выставить барьер, но он получился настолько жалким, что я буквально почувствовал, как его скомкали, словно салфетку и откинули в сторону.
— Червь… Чело-век.
Вдалеке хлопнул выстрел, скользнув по шлему псионика. Кто это, Анна или Винсент. Но тяжелое дыхание Энн я слышал в наушнике, значит…
В голове звенело, перед глазами скакали разноцветные пятна. Начало мутить. Сознание тормозило само себя. Шла внутренняя борьба и пришелец, хотя и был куда сильнее чем я, все же не мог подавить меня полностью.
Я зарычал от злости и бессилия.
— Не-е-т!
Через силу, через боль и слабость, я попытался встать на ноги, но получилось только на колени. Поднял голову и посмотрел на непрозрачный шлем псионика со всей злостью и ненавистью. И снова я почувствовал, как внутри меня зашевелились наноорганизмы. Они вновь подчинялись мне.
Мысленным посылом заставил их нейтрализовать боль. Получилось плохо, но все равно стало немного полегче.
Пришелец склонился за камнем, частично прикрытый другим. Его замороженное плечо я видел даже отсюда — оно покрылось трещинами, посерело. Прижав его к телу, он почти им не двигал, вместо этого оживленно двигая другой, здоровой. Нужно было что-то делать.
Переборов боль, я, кое-как вытащив импульсный пистолет, попытался прицелиться, но и это оказалось невозможно — он всячески сбивал мне прицел, какими-то непонятными импульсами откидывая руки в стороны.
То вправо, то влево.
Выстрел.
Мимо.
Выстрел. Снова мимо.
— Да тва-а-арь! — заорал я и снова выстрелил. Пуля попала в камень, срикошетила и осколок отлетел ему в шлем. Стекло сразу же треснуло.
Пришелец, на секунду растерявшись, усилил давление и от боли я едва не выронил ствол.
Справа Барнс избавился от поврежденного «Скаута», вновь подхватил в руки винтовку и увидев, что мне нужна помощь, хотел уже пристрелить псионика, но его снова прижал уцелевший солдат.
— Все, Алекс! Вот сейчас. Я уже…
Где-то вдалеке хлопнул выстрел и тяжелая крупнокалиберная пуля оторвала пришельцу руку, ту, которой он меня пытался сломить. Брызнула темно-зеленая кровь… Пришелец издал жалобный вопль, рухнул на камни. А я, почувствовав, что больше не нахожусь под влиянием пришельца, с трудом поднялся на ноги. Видимо, что-то остаточное еще меня трепало, потому что даже зрение работало с какими-то искажениями.
Справа, из-за камней последний солдат вел почти непрерывный огонь по сержанту — уже все камни вокруг Барнса были обляпаны ядовито-зелеными кляксами кислоты, но по человеку он пока еще не попал.
— Ах ты тварь! — хоть мне и было плохо, но я все-таки направился к нему, одновременно концентрируясь на собственной силе. Точнее, на ее остатках.
Когда пришелец очередной раз совершал выстрел, мне удалось всего-то на долю секунды его притормозить. Это почти не было заметно, но зато Барнс среагировал мгновенно. Три пули — три дырки в шлеме. Тело качнулось, выронило кислотную пушку и рухнуло рядом с ней.
— Ф-фух, с-сука, — выдохнул я, обессилено падая на камни. Концентрация отнимала уйму энергии, выжимая из меня все до капли. — Получили уроды?!
Позади меня, все еще валялся на земле и стонал раненый псионик. Обе конечности были нейтрализованы, но это вовсе не означало, что у него нет иного способа воздействия на меня.
— А, черт! Я все… Дышать не могу.
Барнс остался без костюма, и сейчас ему не хватало кислорода. А еще я вдруг понял, что отсутствие шлема на мне, почти никак не сказалось — да, кислорода было мало, но мне хватало. Лишь легкое головокружение, но оно было и так — спасибо псионику.
— Алекс, ты цел? — голос Анны я услышал лишь раза с пятого. Точнее, слышать-то слышал, но никак на него не реагировал.
— Я нормально… Нормально, — рассеянно пробормотал я, затем потрогал голову холодной бронеперчаткой. Медленно снял ее, потрогал лоб ладонью. — Горячий, блин. Температура, что ли?
Хлопнула дверь кабины. Барнс торопливо забрался внутрь.
Я бросил взгляд на боевого дрона. У камней лежала куча металлолома — все, что осталось от экспериментальной модели робота. С какой же силой его приложило о камни, что часть механизмов просто переломало?
Как ни странно, но сама пушка уцелела, только оторвало кислородный шланг и чуть помяло крепление баллона.
Я встал, осмотрелся и медленно подошел к поверженному псионику. Пришелец злобно шипел, периодически подвывал от боли, но попыток встать уже не совершал. Вторая рука, куда ранее попал сгусток сверхохлажденного азота, выглядела совсем плохо.
— Что, все? — громко произнес я, глядя на противника. Через матовый шлем все равно ничего не было видно, но я и так знал, что противник в бешенстве. От бессилия и злости.
— Че-е-ервь!
— Это ты червь! — рявкнул я, едва сдерживая злость. — Зеленое дерьмо!