Евреи России. Времена и события. История евреев Российской империи
Шрифт:
Кроме обязательных налогов существовали всевозможные поборы‚ которые невозможно было заранее планировать: расходы на подарки воеводам‚ владельцам городов‚ их служащим‚ духовным лицам‚ писарям‚ депутатам сеймов и сеймиков‚ музыкантам воеводы‚ палачу и даже «гицелю» – истребителю собак. Платили вымогателям‚ чтобы они не возбуждали ложные обвинения‚ например, обвинение в употреблении христианской крови: проще было откупиться от такого человека‚ но не доводить дело до суда‚ результаты которого могли привести к трагедиям. В Опатуве платили «кантору костела‚ чтобы он не расхаживал по еврейской улице», не подстрекал толпу к нападению на евреев. Платили некоему пану Лисовскому из Кракова‚ у которого были полномочия «чинить все возможные на свете притеснения и задерживать мужчин‚ женщин и детей». Краковский
До середины семнадцатого века кагалы Польши и Литвы более или менее справлялись с выплатой всех этих налогов и поборов. В каждой общине была специальная комиссия‚ которая определяла, кому сколько платить. Старшины и члены кагальных комиссий обязаны были первыми уплачивать налоги‚ а за неуплату подвергали различным наказаниям вплоть до отлучения от общины.
В Польше и Литве существовала ступенчатая система еврейского самоуправления. Община с ее кагалом. Округи с окружными сеймиками. И общий еврейский сейм – Ваад (в переводе с иврита – «комитет»)‚ на котором решали межобщинные проблемы. Сначала депутаты Польши и Литвы съезжались на общий Ваад‚ но в 1623 году произошло разделение. Литовские евреи организовали самостоятельный центральный Ваад Литвы, куда входили представители кагалов Вильно, Бреста, Гродно, Слуцка и Пинска. Общины Великой Польши‚ Малой Польши‚ Червонной Руси и Волыни образовали «Ваад четырех земель», или «Ваад евреев Короны».
Ваад польских евреев собирался два раза в году во время больших ярмарок в Люблине и Ярославе‚ и на него съезжались делегаты из округов. Каждый округ составлял наказ для своих депутатов – не допускать повышения старых налогов и введения новых для своего округа. Община того города‚ в котором происходило очередное заседание Ваада‚ должна была позаботиться о безопасности депутатов‚ чтобы можно было «заседать там в спокойствии‚ мире и безопасности».
Депутаты Ваада избирали исполнительный орган‚ который выполнял свои обязанности круглый год. В него входили «парнас» Ваада‚ казначей и несколько секретарей. «Парнас» Ваада – это был высший административный пост‚ которого мог достигнуть еврей в Польше‚ на него выбирали влиятельных людей‚ чаще всего «парнаса» одного из округов или главу крупной общины. Ваад был ответствен перед польским правительством за выплату налога со всех евреев‚ проживавших на территории Польши и Литвы. Правительство ежегодно назначало определенную сумму‚ и Ваад обязан был внести ее в государственную казну. Эта сумма временами увеличивалась‚ временами уменьшалась – в зависимости от нужд королевства; были общины‚ которые не могли уплатить свою долю из-за неблагоприятных условий‚ но правительство это не интересовало. В любом случае Ваад обязан был заплатить всё сполна.
Для этой цели рассылали по стране особых уполномоченных‚ «людей благонравных‚ богобоязненных‚ правдивых и бескорыстных‚ людей мудрых и известных‚ одного от каждой главной общины – с тем‚ чтобы они объехали всю страну вдоль и поперек»‚ исследовали экономическое состояние еврейского населения и установили для каждого округа сумму налогового обложения‚ чтобы никто не мог уклониться от своей доли в выплате общего налога. Ваад запрещал уполномоченным принимать какие-либо подарки, напутствуя их такими словами: «Итак‚ да предшествует им правда‚ чтобы творили они суд справедливый и чтобы поступали благоразумно повсюду‚ куда ни пойдут».
Практически не было ни одной серьезной еврейской проблемы тех времен‚ которой бы не занимался Ваад. На одном из съездов депутаты пожаловались на плохой шрифт учебников и Талмуда‚ от которого у молодежи портятся глаза‚ и Ваад тут же постановил «выровнять дорогу‚ очистить путь от камней‚ укрепить древо жизни» (то есть печатать хорошо и исправно). Постановления Ваада подробно регламентировали одежду‚ увеселения евреев и правила скромности‚ чтобы не вызывать зависти у окрестного населения. С постепенным всеобщим обнищанием постановления против роскоши становились всё суровее‚ чтобы сохранить платежеспособность общин. Многие предметы обихода совершенно исключали из пользования – золотые украшения‚ жемчуг на шляпах‚
Особенно следили за нравственностью и запрещали еврейским женщинам – разносчицам товаров ходить в одиночку и даже группами по помещичьим усадьбам и монастырским дворам. Разносчицу должны были сопровождать два еврея‚ один из которых‚ ее муж‚ обязан был находиться при ней неотлучно. Запрещали отдавать нееврею в качестве залога жену‚ сына или дочь. Сохранилась запись в документах Ваада о некоем Яакове из Клецка: «Ворон жалеет детей, а этот человек не пожалел. Как только он передал свою дочь за долг пану‚ мы его тотчас же отлучили при звуках труб и тушении свечей и постановили‚ чтобы то же самое сделали во всех синагогах области и чтобы преследовали его до последней крайности».
Евреи были пришельцами из других стран‚ они жили в окружении‚ чаще всего к ним не расположенном‚ и Ваад следил за тем‚ чтобы не возникали напряженные отношения с местным населением. Первый литовский Ваад вынес‚ к примеру‚ такое постановление: «Если еврей берет деньги или товар у пана или купца нееврея‚ то в случае‚ когда можно предположить‚ что этот еврей имеет нечестные намерения‚ руководители общины обязаны предупредить об этом нееврея».
Чтобы не навлекать нарекания со стороны христиан‚ Ваад ввел в 1580 году ограничительные законы‚ запрещавшие евреям заниматься откупами государственных пошлин и податей. Было указано‚ что нарушившего это постановление «должна постигнуть следующая кара: да будет он отлучен и отвержен в обоих мирах (этом и будущем)‚ да будет устранен и отделен от всякой святыни израильской‚ его хлеб будет считаться хлебом язычника‚ его вино – оскверненным‚ его мясо – трефным‚ его супружеский союз – прелюбодеянием; хоронить его следует как осла (без религиозных обрядов)‚ и ни один раввин или иное духовное лицо не должны сочетать браком его сыновей или дочерей; никто не должен родниться с ним…пока он не свернет со своего дурного пути и не подчинится приказаниям учителей». Но этот ограничительный закон не всегда соблюдали.
Ваад заботился также о девушках-бесприданницах‚ которые нанимались в домашнюю прислугу. Их годовое жалованье – 10 злотых – выплачивалось казначею общины‚ а тот берег эти деньги до дня свадьбы. Когда девушке исполнялось пятнадцать лет‚ община выдавала ее замуж и выплачивала дополнительно 25 злотых из общественного фонда. Каждый большой город обязан был ежегодно выдать замуж определенное количество девушек-бесприданниц. На Брест-Литовск приходилось в году 12 таких свадеб‚ на Гродно – 10‚ на Пинск – 8. Не забывали и про евреев‚ что жили в Святой Земле‚ и в самые трудные времена посылали им часть своих скудных средств. В одном из постановлений литовского Ваада сказано: «Выдать благочестивому Иосифу Лейзеровичу, жителю Бреста, (деньги) на поездку в Эрец Исраэль и ежегодно отправлять ему туда 40 талеров».
Чтобы защитить свои материальные интересы‚ Ваад Литвы установил жесткие правила для въезда в Литву евреев из других стран‚ а для контроля за этим назначал в пограничные области специальных сторожей. За каждого нового пришельца должен был поручиться его родственник из Литвы‚ чтобы при необходимости он мог оказать тому материальную поддержку. Приезжим меламедам – учителям разрешали оставаться в стране не более двух лет‚ чтобы не отбивать доход у местных учителей‚ а бездомных бродяг‚ «наводняющих литовско-белорусские общины‚ занимающихся темными делами и отягчающих страну‚ жадно поедая ее добро»‚ вообще не пускали в общины.
Но когда на евреев Украины обрушились бедствия времен хмельничины‚ были позабыты все ограничительные постановления Ваада. Беглецов из пострадавших районов распределяли по литовским общинам‚ им выдавали еженедельное пособие; своими постановлениями Ваад пытался облегчить жизнь несчастным скитальцам‚ которые «слоняются босыми и нагими‚ не имея чем прикрыться и во что одеться… Число их всё более увеличивается: они прибывают сотнями и тысячами; потрясенные бедствием‚ они с воплями и рыданием взывают о милосердии и помощи; кто слышит это‚ у того сердце сжимается от боли. Видя их горе великое‚ прониклись мы состраданием и решили взять их под попечение наше».