Еврейские гитлеровские коллаборационисты
Шрифт:
Выселение сопровождалось страшными побоями несчастных полицейскими и «добровольцами». До 90 % выселяемых отправлялись в лагеря уничтожения… Самое омерзительное то, что члены «юденрата» и полиция уже знали о уничтожении евреев. Но, чтобы не поднять бунт, варшавский «юденрат» официальным объяснением опроверг «лживые измышления». Заместитель начальника еврейской полиции Лейкин громогласно назвал эти слухи провокацией… В художественном фильме «Пианист», рассказывающим про эпопею варшавского гетто, есть такая сценка. Гонят «переселяемых», а обычный еврейский полицейский на вопрос отвечает, мол, туда куда вас повезут вы будете работать
Вскоре начался новый этап «переселения» — по мере уменьшения населения гетто и распространению слухов о лагерях смерти (некоторые сбежали и возвратились в гетто обратно) теперь требовалось силой вытаскивать евреев, которые не работали на нацистских предприятиях. Схема была проста — рано утром еврейская полиция блокировала ворота дома и затем выгоняла всех жильцов во двор, где они, выстроившись в шеренгу, ожидали проверки документов. Тех, кто не мог представить справку о работе на немецком заводе или в «юденрате», грузили на повозки. Жен и детей, работающих на немцев не трогали, но родителей и прочих родственников не щадили.
Кроме еврейских полицейских и немцев в таких облавах участвовали украинские, литовские мерзавцы. Усердие еврейских полицейских и пособников было отмечено немцами. Так, коменданта умшлагплаца (сборного пункта рядом с ж/д станцией, откуда должны были отправлять евреев) Шмерлинга сами немцы за жестокость прозвали «еврейским палачом». Имущество полицейские всё же грабили… Прочёсывание кварталов, когда еврейские полицейские оставались одни, помогала им сильно нажиться — за взятки полицейские отпускали задержанных
Акция по «выселению» начала сворачиваться. Было ликвидировано более 0,3 млн. человек. В гетто оставались только нужные рабочие. Вскоре немцы обнаружили, что т. к. членов «юденрата» и полиции не «выселяли», то их процентное соотношение непомерно выросло. Взялись и за них… Зачем столько послушных холуёв?
Сначала стали «выселять» некоторых ненужных членов «юденрата», в чём им истово помогала еврейская полиция, сама трясущаяся от страха быть «переселённой». В заключение «акции» немцы 21 сентября окружили дома еврейской полиции на Островской и Волынской улицах и отправили в газовые камеры большую часть полицейских вместе с женами и детьми. В услугах этих людей они больше не нуждались, их было слишком много. Не попавшие под «сокращение» полицейские во главе со своими начальниками изо всех сил помогали немцам и в этом деле, пытались казаться нужными, избивали своих бывших сослуживцев.
Знак еврейской полиции варшавского гетто
Полное уничтожение варшавского гетто
Наконец, немцы решили полностью уничтожить вообще всех евреев в Варшаве. Слухи об этом стали доходить до еврейской верхушки. При ликвидации до этого других гетто и полиция, и администрация уничтожались. По идее, все полицаи должны были бы сопротивляться и участвовать в уличных боях против немцев, как подпольщики. Но…
Вечером 18 апреля 1943 года началась операция по ликвидации Варшавского гетто — его стали оцеплять. Утром каратели вошли внутрь, причём первыми как живой щит гнали безоружных еврейских полицейских. Как оказалось, не зря — в некоторых местах были заложены мины. Пытавшихся бежать тут же расстреливали.
Впрочем, потом в акции еврейские полицейские приняли усердное участие. Когда стало ясно, что еврейское гетто сопротивляется, они, как и бывшие немецкие агенты, так и просто мерзавцы, прислуживали немцам и при полном уничтожении гетто. Они, как люди хорошо знающие местность, очень пригодились немецким штурмовым группам при прочёсывании кварталов. Глава «юденрата» Адам Черняков успел покончить с собой в самом начале акции. По окончанию уничтожения гетто оставшиеся члены «юденратов» были расстреляны. Трупы этих ненужных холуёв выбросили на свалку, они начали тухнуть… Были уничтожены и остатки еврейской полиции.
Интересно, что думали полицаи, когда поняли, что им пришёл конец? Лишь единичные полицаи в ходе уничтожения гетто перешли на сторону восставших, все они погибли как настоящие мужчины.
Еврейские полицейские в Вестерброке в Голландии. Отличались особой жестокостью, максимальная численность 182 человека в апреле 1943 года
Ситуация в других гетто
Схожая ситуация была в других гетто, активное сотрудничество с нацистами евреев, желающих выжить, их помощь в уничтожении гетто и их ликвидация…
Редкие члены «юденрата» и полицейские помогали простым евреям. Уникальный случай был зафиксирован в гетто Жмеринки (Винницкая область) — Адольф Гершман, глава «юденрата», смог сохранить жизнь более 3000 узников и обеспечить им сравнительно сносное существование. Его гетто находилось на румынской зоне, а сам Гершман до войны оказал юридическую услугу будущему претору Жмеринки.
С другой стороны Гершман по требованию немцев он спокойненько отдал на растерзание «чужих» евреев — 286 человек, бежавших в Жмеринку из немецкой зоны оккупации.
В других случаях члены «юденрата» становились перед выбором: выполнять все распоряжения оккупантов, что сильно ухудшало жизнь евреев или же саботировать распоряжения немцев, но тогда их ждал расстрел. Так, председатель юденрата Новогрудка и 8 его членов были расстреляны весной 1942 г. за отказ сотрудничать с нацистами. По той же причине был убит и следующий председатель юденрата. В некоторых гетто сменилось по 4 председателя «юденратов». Некоторые сами кончали жизнь самоубийством. Казни руководителей юденратов делали их преемников более послушными и менее инициативными.
Вот сухие цифры под контролем нацистов действовал 101 «юденрат», но лишь представители двух «юденратов», в Минском и Лахва гетто, активно поддерживали связь с движением сопротивления. В остальных случаях, «юденрат» сотрудничал с нацистами. Подпольщиков, принявших путь партизанской борьбы и вообще всякого противодействия нацистам, «юденрат» выдавал безжалостно. Еврейская администрация везде считала, что только честное выполнение всех приказов немцев спасёт большинство евреев. Кстати, такая позиция в Варшаве раздражала поляков-подпольщиков, считавших евреев неполноценными людьми, с рабским характером.