Excelsior
Шрифт:
Повернувшись обратно к двери, я запнулся об одну из рассыпавшихся коробок, наклонился и взял её в руки. Прочитал этикетку. Улыбнулся.
Потом поднял гранатомёт и вынес дверь ко всем чертям.
На грохот появился Клирик.
— Что шумишь? Разобрался с воротами? — спросил он меня.
— Без проблем, — я кивнул в сторону дымящихся обломков створок.
— Здорово. А от водички как уходить собираешься? Глубокой задержкой дыхания?
— Лучше скажи, капсулу запустил?
— Запустил, чего там сложного. Ты был прав, она свечой вверх ушла. Там хороший обзор, даже огни на соседних башнях видно. Вверху, правда, темно, но кажется, след торпед, ушедших из
— Тогда всё в порядке. Ну а насчёт водички — вот, — я протянул Клирику подобранную коробку.
— Что это? Походный завтрак, — Клирик явно вознамерился поиздеваться надо мной.
— Лучше. Это пена для заделывания пробоин.
— Пена? Так что ж ты сразу не сказал?
— Я и говорю. Спокойно пройдём в коридор, а там посередине заделаем проём пеной.
— А хватит? — усомнился Клирик.
— Хватит. Одна такая коробочка может после активации заполнить половину этого помещения.
Вместо ответа Клирик взял у меня из рук гранатомёт и вынес вторую дверь кессона.
В коридоре, к счастью, нас никто не поджидал. Просто добежали до середины, вскрыли коробку с пеной, активировали два баллончика на подрыв вместо распыления и отбежали подальше. После лёгкого хлопка посреди коридора вырос ярко-оранжевый комок, он всё раздувался, пока не достиг потолка, тогда гигантской пробкой двинулся в нашу сторону.
— А как его выключить, знаешь? — спросил меня Клирик, невольно трогая баллончики, которые я привесил к его поясу про запас.
— Никак. Кончится активное вещество, он сам остановится. Не переживай, мы в безопасности, — подколол я напарника.
— Ну, если находиться на двухкилометровой глубине, под угрозой затопления, в окружении врагов означает быть в безопасности, то да, всё так и есть.
Два слитных взрыва расчистили нам путь в Голубой сектор. Верхнее помещение не отличалось абсолютно ничем от предыдущего. Тот же синий свет, те же указатели, те же висящие в воздухе индикаторы оружейного поля.
Клирик вызвал лифтовую платформу, мы встали в её центр спинами друг к другу и приготовились немедленно стрелять во всё, что движется. Платформа медленно миновала перекрытие, пошла ниже, вот мы уже увидели следующий уровень. Никого. Спрыгнув на пол ещё до полной остановки, я обернулся к Клирику.
— Что дальше? Будем искать переход в центральный отсек или пойдём вдоль кольца по всем бочкам?
— Как получится. Если пустят в середину — пойдём туда. А пока пробежимся вокруг. Первая же дверь распахнулась, стоило только приблизить ладонь к замку — никто её не блокировал, как в предыдущей секции. За дверью, преодолев небольшой отрезок уже осточертевшего коридора, мы оказались в лаборатории.
Полукруглое помещение, в отличие от других, очень хорошо освещённое, загромождали огромные прозрачные ёмкости, в которых я разглядел какие-то полусохранившиеся фрагменты человеческих тел… Вдоль стен громоздились незнакомые мне агрегаты, связанные с ёмкостями толстыми гибкими трубами из матового пластика, изгибающимися вдоль стен и потолка. По трубам что-то непрерывно прокачивалось. Вниз от стеллажей, уставленных научным оборудованием, отходили трубы потоньше, пронизывая пол, а для нижнего уровня — потолок. Все приборы ожесточенно трудились, некоторые явно что-то нагревали внутри себя, в одном месте слышался характерный вой центрифуги. Целые голографические полотнища ярчайших расцветок и умопомрачительных форм охватывали техногенные шевелящиеся джунгли. Короче говоря, мы попали в какой-то чудовищный морг, где людей перерабатывали, как сырьё.
Возле нескольких голографических терминалов сидели двое в белых комбинезонах, не обратившие никакого внимания на наше появление. Звукоизоляция на станции была выше всех похвал, уже в соседней комнате невозможно было услышать ни звука.
Клирик расширившимися глазами обвёл представшую перед нами мерзейшую картину и поднял плазмомёт. В это мгновение один из лаборантов оглянулся. Я подивился его выучке. Ни жестом не показав изумления, он вскочил и бросился к висевшему в паре метров переговорному устройству. Моя рука совершенно непроизвольно сжалась в кулак, и пулемёт-гранатомёт выстрелил. Смешанная очередь из гранат и пуль разорвала человека в клочья, разнеся заодно два прозрачных сосуда с их страшным содержимым и часть стеллажа с оборудованием. Из разбитых приборов ударила струя пара, вверх веером полетели какие-то осколки.
Клирик, вздрогнув от моего выстрела, открыл огонь через тысячную долю секунды после меня. Второй лаборант не успел даже отреагировать на первый взрыв, как был сожжён потоком плазмы. Как бог огня Клирик водил стволом из стороны в сторону, превращая приборы в газ и пламя. Жидкость, которой были заполнены сосуды, давала чертовски едкий пар, так что буквально через несколько секунд нам пришлось покинуть лабораторию через боковой выход.
Опять короткий коридор, дверь и новая лаборатория, копия только что разрушенной, только посередине громоздилось некое сооружение, занимавшее сразу два этажа цилиндра, окружённое провалом без перил. Здесь мы столкнулись с охраной, но плазмомёт в руках Клирика являл собой несокрушимый аргумент в подобных спорах, тем более против немного даже растерянных охранников.
Расправившись с охраной, мы сбежали на уровень вниз по лесенкам, окружавшим сооружение в центре. Ниже всё помещение занимали столы с терминалами, предназначенными, очевидно, для сбора и обработки информации, получаемой из недр двухэтажной конструкции. Приглядевшись, я определили сооружение, как какой-то химический реактор или перегонный агрегат.
— Похоже на подводный нефтеперерабатывающий завод, — поделился со мной своими ассоциациями Клирик. — Мне приходилось бывать на таких раньше.
— Твоя пушка его возьмёт? — спросил я.
— Ты что? Даже если и возьмёт, кто знает, что там внутри. Ты уж извини, но пока мы всё вокруг не зачистим, я от глобальных взрывов воздержусь. И вот что, судя по безмятежности охраны, кто-то решил, что угробил нас в той самой спасательной капсуле. Поэтому предлагаю двигаться дальше, пока они не пришли в себя.
— Подожди секунду! — я подошёл к столам с терминалами и взял приглянувшуюся мне вещицу — стандартный портативный планшет, оборудованный камерой голографической записи. Не отключая его от терминала, я слил открытую базу, что заняло несколько очень нервных секунд, а потом побежал, прихрамывая, к Клирику, который уже ждал меня у следующей двери. Обезболивающее потихоньку ослабевало своё действие, нога переставала меня слушаться. Мне с трудом удалось выдержать направление на Клирика.
Распахнувшаяся дверь вывела нас в небольшой склад, из которого мы попали обратно в лифтовую шахту, но уже на самом нижнем уровне. И снова мой взгляд притянула к себе глубокая синева уходящего вниз провала. Что там внизу? На какую глубину уходит платформа? Но мы не знали нужных кодов, а простое касание всего лишь вызывало платформу. И всё равно мысль, что именно там, внизу, скрывается главный секрет этого подводного комплекса, угнездилась у меня в мозгу основательно.
— Что задумался? — спросил меня напарник. — Судя по выражению лиц — о чём-то очень глубоком и философском?