Эй, кто-нибудь дома?
Шрифт:
– Вот и иди механизируй свои… механизмы.
Он покосился на нависшую над ними тёмную глыбу, ещё раз оглядел ее тяжелым взглядом, кусая сигару. Казалось, ее чернота настолько густая, что излучает ее подобно тому, как звезды излучают свет. Зловещая махина за бортом вызывала какие-то смутные ассоциации, неприятно царапавшие край подсознания. Неслышный никому кроме него внутренний голос бился в истерике, мешая сосредоточиться.
Наконец, рывком он затянул до конца молнию на комбинезоне, едва не защемив второй подбородок, и отчеканил:
– Итак,
Где-то в углу тяжко вздохнул механик.
– Мистер Фишер, я полагал, вы уже минимум минут пять как в машинном отделении, – отреагировал Смолл («так точно, сэр») и повернулся к Ин:
– Пилот, самое время продемонстрировать ваш уникальный навык обращения с рулевым джойстиком. Синхронизируйте курсы и займите подходящую поз… позицию для стыковки с этим кораблем.
– Ай ай, сэр, – выпрямилась Ин, карикатурно отдавая честь. – Однако считаю своими долгом заметить, что, хотя ни в коем случае не имея в виду нарушать субординацию посредством оспаривания решений руководства, тем не менее полагаю, что нам следовало бы сделать вид, что мы ничего не заметили, и пролететь мимо. Этот корабль уже давно мертв и лично у меня от него мурашки по всему телу.
Все повернулись к ней словно в надежде разглядеть эти самые мурашки на ее длинном теле, при этом Белкин так усердствовал, что был близок к тому, чтобы свалиться с табурета, который приволок на брифинг из камбуза.
– Вот как раз это мы и выясним, – словно больной зуб Смолл выдернул изо рта окурок, хороня его в кармане. – Благодарен за ваше мнение, пилот, оно непременно будет упомянуто в судовом журнале.
Опередив веским «но не ваше» раскрывшего было рот механика, без особого энтузиазма добавил:
– И я не потерплю бунтарских настроений на моем судне. Это ясно?
– Ква ква, сэр, – ответила девушка.
– Тогда все по местам. Мистер Гай, и замените уже этот чертов диод.
Только сейчас до него дошло, что напоминала ему махина за бортом – гроб. В который ложатся, чтобы уже не встать.
Танцы в невесомости
Попасть на «Сусанин» оказалось не так просто, хотя «Скарабей» был нашпигован оборудованием на все случаи жизни на манер швейцарского армейского ножа. Намертво запечатанный шлюзовой люк был явно не рассчитан на приём незваных гостей. Пока Бутч с Элом изображали медвежатников, остальным была объявлена «ночь» с приказом выспаться «как следует» «к утру». Подразумевалось, что утро наступит как только механик с инженером справятся со своей задачей.
Ин и Ян расслабленно висели в тесном пенале матросской каютки. Из соображений экономии «на ночь» отключался генератор антигравитации и до «утра» все обретали способность летать, хотя не ко всем это слово было полностью справедливо в полной мере. Кроме того, всю энергию от вспомогательных систем, включая оставленное на минимуме кондиционирование, пришлось перенаправить для взлома «Сусанина». В связи с чем захлебывавшийся ревом вентилятор, тщетно гоняя спертый воздух в мышеловке каюты, не справлялся с адской жарой, а потому одеждой они пренебрегли.
Капельки пота соскальзывали с их плавившихся тел тускло мерцавшими шариками, свободно летая вокруг, поэтому казалось, что их бледные тела парят прямо в пространстве космоса среди мириадов звёзд.
Ин красила стриженные волосы светящейся неоновой краской, отчего ее голова в полумраке каюты переливалась всеми цветами неоновой радуги, а оставленные разноцветные пряди чертили яркие кометы в полумраке при каждом движении головой .
– … значит, если бы нашлась та, которая согласилась бы стать его женой, проклятие бы снято? – затянувшись скрученной вручную сигареткой, Ин передала ее Яну. – И на берег сойти можно только один раз в десять лет?
Тот утвердительно тряхнул гривой снежных волос, заполняя лёгкие ароматным дымом.
– Так гласит легенда, – он вернул сигаретку обратно.
– И он убил соперника из-за девушки, а она наложила на себя руки, прыгнув за борт? – она сделала ещё одну затяжку. – Не понимаю.
– Чего не понимаешь?
– Не понимаю почему она не вспорола ему глотку его же саблей – вот так! – и она рубанула по его шее воображаемым клинком.
– Наверное, она не была такой… крутой как ты. Девушка-пилот – это ведь… необычно. Где ты научилась управляться с рулевым джойстиком?
Ин на секунду зажмурила глаза, маскируя вздох сигаретной затяжкой.
– Из дома сбежала.
– Проблемы с родителями?
– Можно сказать и так. Я родилась в колонии, а это не жизнь, а выживание. Родители ишачили в оранжерее, чтобы не сдохнуть с голода, а я не хотела состариться копаясь в грязи. Ты не знаешь, каково это каждый раз напяливать кислородную маску, выползая из норы, которую заставляют называть «домом» и мечтать о том, чтобы просто нажраться вдоволь хоть раз. Короче, дала дёру на залетном корабле при первой возможности. А капитан того корабля и научил меня летать… ну и всему остальному, ну ты понимаешь.
– А где он сейчас?
– А ты как думаешь?
– Нееет! – округлил свои серые глаза под по-девичьи пушистыми ресницами он. – Шкипер Смолл?!
Ин пожала своими точеными плечиками:
– Он был красавчиком, мне было четырнадцать и я чувствовала себя бездомным щенком. И только посмей меня осуждать – за борт прыгать не стану, – она грозно взмахнула невидимой саблей голландского капитана. – Ну, а тебя-то как занесло в эту богадельню головорезов? Ты ведь с Земли со своим книжным дедом? Надеюсь, не мечтаниями о карьере космического волка? Небось начитался дедовских книжек и на приключения потянуло? Хватит с меня и одного космического волка. «Бубубу… я не потерплю… бубубу… на моем судне… бубубу»