Эй, влюбись в меня! Том 2
Шрифт:
Полчаса беготни, включая трогательную паузу, и вот мы наконец-то на месте.
Вылитая из цельного куска железа и бетона, гидроэлектростанция встречает нас высоченной стеной, идущей от скал в своём основании до пород и металлических конструкций, удерживающих на себе второй уровень. Отрезанная от города бездонным чёрным рвом, в который из здоровенных труб скидывалась вода, кажется непреступной крепостью, единственный вход в которую выглядел как две маленькие стальные дверцы. Стена, длинный и узкий металлический мост, а также стоящие вдалеке маленькие, напоминающие вход в скрытое подземелье двойные двери. Даже с учётом шумящей воды и лёгкой токсичной дымки, остававшейся в воздухе, все, включая меня, чувствовали ту нездоровую, гнетущую атмосферу.
— Стометровая
— Послушайте, а с такой-то ямой городу точно что-то угрожает? Ну бахнет чё-то, ну начнёт затапливать, она ж глубоченная, в неё целое море вместится! — подойдя к пропасти, прикрытой невысокой оградкой, не скрывая страха, промяукала Катя.
— Место сброса — это старая отработанная жила Сеула. Так или иначе, к ней есть выходы из всех месторождений и шахт города. Пока сброс воды контролируется, те, кто живёт и работает на уровнях ниже, не испытывают проблем с электричеством, благодаря которому там, внизу, очищается воздух, работают подъёмники и инструменты. Безопасный уровень сброса в подземную реку, идущую гораздо ниже шахт, десять процентов. В своё время при строительстве ГЭС данная информация стала поводом настоящего скандала, из-за которого государственного подрядчика, принявшего этот заказ, сначала отстранили, а после выяснения сумм на перестройку и модернизацию, посадили. Так через пятнадцать лет ГЭС заработала на пятьдесят процентов, часть излишков воды идёт через город и выводится в подземные реки, но уже за Новым Сеулом. Однако наличие вот этих каналов сброса, способных похоронить всех шахтёров и их семьи, никто не отменил. Пару лет назад их предложили даже заварить от греха по дальше, но власти третьего уровня внезапно отказались. Был мелкий скандал, даже демонстрации, но местные банды быстро всех утихомирили, заткнув рты правозащитникам деньгами и угрозами.
— Мои ребята уже должны быть там. Так что поспешим… — проверив свои наручные часы, дав нам пару секунд перевести дыхание, произносит Дюйм, а затем, как и ранее, первой двигает по мосту.
Бежать по нему, как мать, я не осмелился, также не решились Катя и Аня, лишь отсаженная на всю голову Медоед, словно под ней всё та же скальная порода, с бешеной улыбкой двигалась за матерью след в след.
Вцепившись в мою руку, Катя с дрожью толкала меня вперёд. Хоть по бокам и были перила, держаться за них кошка боялась, как опасалась их ржавой натуры и Аня. Краем глаза я взглянул туда, в чёрный омут, куда летели брызги тоннами сбрасываемой воды. Завораживающее зрелище исчезающей жидкости на мгновение остановило меня, заставив вспомнить предостережения наставника Оливера: «Если долго смотреть в бездну, то и бездна тоже посмотрит на тебя».
Мост быстро оказался позади. Дождавшись, когда все перейдут, мать вновь первой двинула вперёд.
— Стой, старуха! — окликает ту Франческа. — Удара ты не держишь, тот Земляной это доказал. У меня болевой порог повыше будет, даже если руку оторвут, прижгу и драться дальше смогу, так что давай лучше я первой пойду.
Левый глаз матери на такое обращение нервно дёрнулся, но перечить та не стала и, кивнув, жестом пропустила Франческу вперёд.
— Двигайся медленно, Медоед, и тогда твоя устойчивость к боли нам не понадобится, — произнесла мать.
— Не переживай, свекровь, сделаю всё как надо, — ответив на предупреждение ехидной хищной улыбкой, отозвалась белохвостая, а после подняла защитную маску и активировала костюм.
— Забудь о том, что я сказала, пиздуй на все четыре стороны… — Сжав кулак и прохрустев костяшками, отвела взгляд в сторону Дюйм. Но всё же через секунду двинулась вслед за Франческой, стараясь держать ту на контролируемой глазу дистанции.
Глава 52
Та лёгкость, с которой мы зашли на ГЭС, вызывала опасения. Ни персонала, ни охраны, ни солдат Олимпа. Огромное строение, значимость коего для города сложно приуменьшить, превратилось в крепость-призрак, за каждым углом и поворотом узких проходов которой скрывалась опасность: надуманная ловушка, несуществующая засада.
— Связь со своими ещё поддерживаешь? Где Ластик и Вор? — спросил я.
— Твоя подружка Лас заходила через северный проход, Вор с южного, — не теряя концентрации, пристально следя за Франческой, коротко ответила Дюйм.
— То есть этот проход не единственный? — пискнула Катя, чьи золотистые настороженные глаза так же внимательно вглядывались в спину идущей впереди Франчески.
— Нет, конечно… — недовольно выплюнула мать, интонационно обозвав Катю дурочкой.
Постепенно с осторожностью мы продвигались всё дальше вглубь станции. Помещение за помещением, блок за блоком мы прочёсывали внутреннюю часть вымершей ГЭС. Но ничего, кроме пустующих комнат, так и не нашли. Ни тел, ни личных вещей, даже следов крови найти не удалось. Тишина в радио эфире, тишина на подстанции, мир и время в этом месте остановились.
Глухой взрыв, а затем и лёгкая дрожь, последовавшая за ним, едва не сбила с ног Аню. Неужели не успели?! Пугающая мысль в моей голове заставляет взглянуть на девочек, подумать о том, как в случае беды их спасти.
— Северный пост, Дюйм, он здесь! — вслед за ещё одним взрывом раздался внезапный крик Ластика в голосовом канале. Сорвавшись с места, вновь заняв позицию впереди, мать рвётся по узким лестничным проходам вверх, на помощь своей подруге. За ней, минуя ступеньки, акробатически отталкиваясь только от перил, так же рвутся вперёд Кошка с Медоедом, за которыми стараемся не отставать и мы с Аней.
Пролёт, другой, проход по коридору и вновь лестница. Опять перила, ступени. Проходит меньше двух минут, и мы на месте. Впереди лишь полупустая прямая, за которой под скальными породами, усиленными сталью, находится смотровая. Справа за толстым стеклом в полумраке подсвечиваемого прожекторами морского дна кипит подводная жизнь. Слева открывается панорамный вид на значимую часть третьего уровня с его идущими вверх от центра города колоннами, многочисленными, выбитыми в скальных породах домами, бесконечно длинными, укутавшими всё вокруг трубами, а также уходящими ввысь опорами, созданными из самых прочных на земле сплавов.
Впереди вновь что-то взрывается, на этот раз гораздо слабее. Чёрный пороховой дым заволакивает дальнюю, уходящую чуть в сторону часть смотровой. Под действием кондиционеров и фильтрационных систем непроглядное облако быстро развеивается. Впереди, припав к земле, разбросанные по разным сторонам лежат двое, а в центре на небольшом выжженном пяточке стоит закутанный в рваные тряпки незнакомец.
Не было на нём того, что можно назвать «нормальным». Ни боевого костюма, ни обыденной одежды. Видно только босые изуродованные ранами ноги, вывернутые, регенерирующие руки и пальцы. Его чёрный плащ, изодранный в лохмотья, местами просвечивается насквозь. Ни оружия, ни соратников — ничего. И при всей той внешней глупой простоте, жалком виде, казалось, что он не способен постоять за самого себя, но от незнакомца исходила такая аура, такой эмоциональный контраст, что даже без использования силы всё внутри меня кричало об особой опасности данного индивида. Не многие герои при таких полученных ими увечьях смогли бы подняться на ноги. Ожоги, переломы, местами отсутствующие фаланги пальцев на руках и ногах, и, несмотря на всё это, человек, гордо стоявший впереди, ещё как-то умудрялся прятать своё лицо под остатками глубокого капюшона.
– А вот и долгожданные свидетели… — грубым хриплым голосом проговорил незнакомец. — Хватит притворяться, Тэн, поднимись, на тебя же сейчас смотрит вся твоя семья. Не стыдно?
Когда последнее из пороховых облаков развеялось, я наконец-то увидел лицо лежавшего у северного входа мужчины. Это был Андрей. На дрожащих ногах, помогая себе руками и опираясь на стекло, тот поднялся, а затем, вновь направив энергоклинок в сторону неизвестного, спросил:
— Лас, ты как?
— Жить буду. — Опираясь на руки, пытается встать женщина, а после добавляет: — Кеп, это он, Паук собственной персоной…