Эйнит
Шрифт:
— Это же муляж, что ты визжишь?! — схватил ее за плечи Малакай.
Крыса неподвижно стояла на столе, оставив под ножом половину хвоста.
— Слава нашим художникам, — улыбнулся гид. — Хорошо, запахи не передаются.
— Мне все равно нечем дышать.
Эна даже не оттолкнула Малакая. Собственные руки так дрожали, что едва удерживались на перилах, и она без поддержки Малакая действительно могла свалиться обратно в трюм.
— Пассажиры могли пронести только один чемодан, — продолжал бубнить за ее спиной гид. — В нем была и одежда, и еда. Сухие галеты, ничего больше. Они размачивали
Они остановились у камбуза. Здесь красовались и сковороды, и чайники, и мешки с картошкой. И кошка. Рыжая. Копия Ведьмы. Аж мурашки побежали по коже...
— Этот корабль реплика, — продолжал гид. — Но у нас есть одна вещь с настоящего «Данброди». Этот колокол.
Эна встала, как вкопанная. Гид дернул за веревку, и в голове загудело так, что Эна полностью оглохла, и Малакаю пришлось повторить вопрос гида, хочет ли она позвонить в колокол? Эна хотела закричать, что именно для этого она здесь, но лишь молча схватила веревку. Один удар, второй, третий... И так ровно одиннадцать раз, как велел лепрекон. И плевать, что Малакай тянет ее прочь, а гид глядит, как на ненормальную. Она ненормальная и есть. Призывает на свою голову непонятно что и непонятно кого. Но выбора у нее нет. Вернее выбор сделан — трое ждут ее помощи: Деклан, бабка Дилана и Джеймс. Главное — брат!
Глава 29
— Эна, пожалуйста, не пей молока еще и на ночь!
Эна чуть не выронила чашку, так неожиданно мать зашла в кухню. Что ей надо? Ведь пожелали же друг другу спокойной ночи!
— Если ты не наелась, возьми еще картошки и сосисок.
Мать приготовила стандартный ужин довольно быстро. Эна так спешила избавиться от Малакая, что отказалась пойти с ним поужинать, хотя был большой шанс остаться до утра голодной.
С кроткой улыбкой Эна поставила полную чашку в холодильник и пошла к плите. Мать помялась у порога и вернулась к себе наверх. Прошло минут пять. Или все десять. И вот наконец, удостоверившись, что Лора Долвей действительно спит, Эна вытащила чашку и крадучись направилась к двери в сад. К счастью, ее уже ждали и с радостью приняли молоко в качестве платы за труды.
— А теперь ты объяснишь, зачем я звонила в колокол?
Эна приковала лепрекона взглядом к крыльцу и решила не отпускать, какие бы шуточки хитрец не вытворял.
— А зачем обычно звонят в колокол? — безразличным тоном спросил лепрекон, ставя пустую чашку на верхнюю ступеньку подле своего кроссовка.
— Если бы ты заставил меня позвонить восемь раз, я бы подумала, что вы меня уже похоронили. Шестнадцать — что наступил новый год, но одиннадцать? Я не понимаю!
Лепрекон молчал, и тут Эна ахнула и даже указательный палец к губам прижала, точно радостный крик заглушала:
— Наш с Джеймсом день рождения. Так?
Лепрекон усмехнулся и замотал головой.
— Самомнения бы тебе, Эйнит Долвей, поубавить не помешало б! — И руки потер так, будто замерз, но ведь явно что-то гадкое замышлял и скрывать даже не пытался. — Каждые полчаса на корабле били в колокол один раз, так? В котором часу ты ударила первый раз?
— В половине шестого, и что?
— Тебя будут ждать с кольцом ровно в одиннадцать.
Эна выхватила из кармана телефон — до встречи оставалось всего полчаса.
— Куда мне идти?
Но отвечать уже было некому. Лепрекон исчез. Осталась лишь пустая кружка. Эна со злости чуть не запустила ей в кусты, а потом пожалела и мыть отправилась. Но под фонарем, висящим над дверью, присмотрелась к молочному налету на самом дне — из кружки на нее глядела лошадиная морда.
— Лошадиное кладбище?! — крикнула Эна в темноту, но кусты боярышника промолчали, вернее предупредительно зашумели листочками. — Я поняла, поняла...
Эна вернулась в дом на цыпочках, вымыла чашку и, схватив куртку, побежала через парадную дверь к дороге, перемахнула через ограду и углубилась в лес. Луна благоволила к ней — не пришлось включать на телефоне фонарик.
Тропинка лентой бежала под ногами, почти не касаясь подошв кроссовок, и Эна совсем не выдохлась, хотя бежала добрые двадцать минут. Вот там, за оврагом ее ждут надгробные камни и между ними лепрекон, у которого ссудил деньги несчастный Деклан.
Почему надо было звонить в корабельный колокол? Да все просто! Старый скряга до сих пор ждет возвращения корабля, на котором кольцо отбыло в Новый Свет. Как же она сразу не догадалась, как же...
Эна остановилась, вытащила из кармана репродукцию билета, выписанного на имя Мэгги, и завернула в него кольцо. В кармане держать надежней, а то того и гляди с пальца при беге свалится. Потерять кольцо в самый последний момент ох как не хотелось. Да и стянуть кольцо с пальца для лепрекона, тем более старого и опытного, раз плюнуть, а без расписки кольцо отдавать нельзя! И Эна побежала дальше. В овраг. Вниз. Наверх.
— Что ты делаешь здесь?!
Кто первым закричал — она или Малакай, разобрать было сложно. Наверное, все же он, потому что сидел на земле подле одного из надгробий и смотрел ровно туда, откуда она появилась. Эна не могла закричать сразу — на мгновение она лишилась дара речи. Чьи это игры? Малакай похож на лепрекона, но не ему, не ему она должна отдать кольцо. Он может его забрать. Он должен его забрать. Кольцо явно является главным условием победы Малакая на субботних соревнованиях. Это кольцо необходимо королеве, чтобы приковать к себе волынщика на веки вечные. Но неужели этот маленький лепрекон в кроссовках предатель, раз послал ее прямо в лапы Малакая?
— Я вообще-то часто сюда прихожу, — Малакай уже стоял в полный рост, оттопырив карманы джинсов. — На удачу! Завтра прийти не смогу. Надо будет выспаться...
Как много слов! Да только зубы ей не заговорить даже ему!
— А вот что здесь делаешь ты?
— А у меня здесь свидание! — почти не соврала Эна и победно взглянула в побелевшее лицо парня.
— А другого места и времени Дилан не мог выбрать?!
— А причем тут Дилан?! — сердце колотилось быстрее работающего на последнем издыхании мозга. — У меня свидание совсем не с ним, а с тем, с кем тебе лучше не встречаться!