Эйваз
Шрифт:
– Можно? – осторожно спросила я, указав на автомат.
– Конечно, – добродушно кивнул учитель.
Я с благоговением взяла в руки оружие. От него шла особая энергетика, точнее даже – энергия. Как будто мне только что вручили недостающую часть моего тела, и вот теперь был полный комплект. Меня била мелкая дрожь от радостного предвкушения, что мы отправимся стрелять.
Повертев автомат в руках, я ненароком направила его на Сей-Мана, сама того не заметив.
Он осторожно положил руку на ствол и медленно опустил его вниз.
– Никогда
– Прости, – потупила я взор.
– Тая, не нужно извиняться. Запоминай. Иногда тебе приходится что-то повторять дважды, но это не тот случай – здесь я не буду повторять.
– Хорошо, учитель, хорошо!
– Смотри: это переводчик, он же – предохранитель. Имеет три положения – блокировка, автоматический огонь и одиночный. Одиночный – вот здесь, в самом низу, видишь?
– Да, вижу. И знаю, для чего одиночный в самом низу, – мое радостное восклицание насторожило учителя.
– М-да? И почему же?
– Потому что им редко пользуются, предпочитая в основном кромсать всех в мелкий винегрет в автоматическом режиме!
– Нет, не для этого, – сдерживая смех сквозь кашель, пояснил учитель. – Хотя такое понятие, как «подавление огнем» – существует. Если активно поливать врага свинцом, можно на время сковать его действия. Особенно в этом деле могут помочь «трассеры».
– Что это?
– Это патроны со специальной пулей. Позже я расскажу тебе, для чего они используются, но у них есть пара минусов: могут выдать твою позицию и коптят ствол. Так что этим особо не злоупотребляй. А вот последние три патрона в магазине забить трассерами будет правильным решением, чтобы для тебя не стал неожиданностью пустой магазин.
– Ясно, – кивнула я.
– Запоминай, Тая, запоминай… Информация – вещь ценная… А возвращаясь к вопросу об одиночном… Внизу он расположен по той простой причине, что если боец в панике резко снимет автомат с предохранителя, то наверняка опустит его до упора и поставит таким образом в режим одиночного огня. Это сделано для того, чтобы испугавшийся до ужаса боец не просадил весь магазин за секунды и не остался без патронов. Теперь тебе понятно? – усмехнулся Сей-Ман.
– А что это за боец такой, который в ужасе пугается? – опешила я.
– Дело не в бойце, Тая… Это – война. И поверь: там особенно остро хочется жить.
– На войне не была, поэтому ничего сказать не могу, – поджала я губы.
– Вот и хорошо. Просто поверь, – Сей-Ман глубоко и прерывисто вздохнул.
– А тебе откуда известно? Ведь ты же не был на войне, – утвердительно предположила я.
Разве Сей-Ман мог быть на войне, это же…
– Был. На двух.
Своим ответом Сей-Ман расстрелял мою интуицию в упор.
– О! Но… Как? – выпустила я автомат из рук, но учитель успел вовремя его подхватить.
– Та-ак… Полагаю, что поспешил познакомить тебя с оружием, – хмуро пророкотал он.
– Нет! Нет! Я готова! Просто меня обескуражил твой ответ. Ничто меня не могло навести на мысль, что ты был на войне! Непосвященному человеку трудно понять, – я попыталась оправдаться.
– Непосвященному – во что? – не понял Сей-Ман.
– В твою жизнь! – пожав плечами, задумчиво произнесла я, чем опять вызвала хохот учителя.
– Тая, ну какая же ты смешная, ей Богу! Вот посмотри, какую реакцию в тебе вызвали обычные слова. Что тогда говорить про новобранцев, оказавшихся на войне в самом пекле? Никогда не суди поступки людей, пока не побываешь в их шкуре.
– Конечно, – прикрыв глаза, согласилась я. – Ты абсолютно прав. Просто… Как представила тебя на войне…
– И что?
– Как что? Ведь тебя могли убить… – серьезно сказала я.
– Тая, – Сей-Ман дотронулся до моей щеки. – Но я – здесь. Остальное – в прошлом.
– Согласна, – мне удалось кивнуть, но я пребывала в какой-то заторможенности. – А на каких войнах ты был?
– Послушай, давай уже оставим эту тему…
– Ну, пожалуйста, – попросила я. – Просто скажи, и обещаю, что отстану.
– Афган и Югославия, – отрезал он. – Мы продолжим урок?
Учитель явно не был настроен говорить со мной о войне, после его слов в моей голове крутился жужжащий рой вопросов, они распаляли мой интерес, но…
В конечном итоге я взяла себя в руки.
– Как-нибудь расскажешь об этом? – поспешила я закрыть тему войны, но оставляя этим вопросом лазейку в надежде вернуться к разговору.
– Безусловно, – кивнул Сей-Ман и лязгнул предохранителем. – Слышала этот звук когда-нибудь до этого?
– Нет, но он – достаточно мерзкий, – сморщилась я.
– Точно подмечено… Поэтому если это нужно сделать тихо, оттяни его вот так и плавно переведи в режим нужного огня. Почти всегда это будет одиночный. Без «мелких винегретов». Это понятно?
– Да. Позволь попробовать?
– Держи. И больше, пожалуйста, не роняй оружие.
– Хорошо, тогда и ты не упоминай, пожалуйста, больше о себе и войне, когда оно у меня в руках.
– Я буду говорить с тобой о еще более страшных вещах в момент, когда ты будешь смотреть в линзу ПСО… И только попробуй промахнуться!
На мгновение я задумалась: «А есть ли что-то более страшное для меня на данный момент? Своей смерти – я не боялась, за других – не переживала… Но вот Сей-Ман…»
– А где, кстати, ПСО? – встрепенулась я.
– Хочешь сказать, что знаешь об этом устройстве? – лениво протянул он, но от меня не ускользнуло удивление, промелькнувшее в его глазах.
– Конечно знаю. ПСО – это снайперский прицел. И знаю даже, что на «АК-74» с хорошей кучностью боя можно поставить ПСО от «СВД». На дистанции до двухсот метров у «АК-74» и «СВД» очень близко сопряжены траектории, прицел встанет отлично, и значительно повысит результативность, – поведала я со столь гордым видом, будто у меня за спиной был опыт в пристрелке оружия.