Ездовые собаки-друзья по риску
Шрифт:
Кид был замечательной собакой, помесью маламута и сеттера; в нем сочетались физические и психические достоинства обеих этих пород. Ему было два с половиной года, и Скотти считал его одной из лучших ездовых собак во всем мире.
Как-то утром он нашел Кида мертвым в конуре: пес висел в петле на перекладине. Как это произошло, не известно. По общему мнению, злодеяние совершил один из соперников.
Известие о происшедшем распространилось с быстротой молнии. До этого никто не решался ставить пари против Скотти и его упряжки. Он считался фаворитом из фаворитов, и его участие сулило верный выигрыш. Но как только узнали о гибели
Теперь Скотти мог рассчитывать лишь на Бальди, но тот, к несчастью, никогда не был единоличным вожаком и очень нервничал. Его пугала толпа на старте. Вообще он боялся громкой музыки, выстрелов, шума. Бальди был чувствителен, как оперная примадонна.
По жеребьевке Скотти вытянул первый номер, самый плохой, ибо у того, кто едет первым, нет никого впереди, чтобы возбудить у собак желание догнать. Бальди так нервничал, что рванулся вперед на десятую долю секунды раньше сигнального выстрела. Однако старт все же засчитали.
Проехав сорок километров, Скотти услышал, что один из полозьев трещит. Он перегнулся с нарт посмотреть, в чем дело, и очутился в сугробе. Когда он очнулся, Бальди облизывал его лицо, по которому струилась кровь. Оказывается, нагнувшись, Скотти ударился об одну из железных вешек, расставленных вдоль трассы. Капюшон парки и ее мех смягчили удар, но железо распороло одежду, сильно оцарапало щеку и поранило голову. Если бы обморок продолжался дольше, если бы Бальди не помог ему прийти в себя, Скотти наверняка замерз бы.
Умный Бальди заметил, что нарты стали легче, когда хозяин упал с них. Он повернул упряжку назад, чтобы подъехать к Скотти, распростертому в снегу, стал лизать и согревать его… Для ездовой собаки поведение необычайное, быть может единственное в своем роде.
Скотти, почти без сознания, сильно пораненный, кое-как добрался до нарт, с трудом вскарабкался на них и уцепился за стойки. Бальди, видя, что хозяин держится крепко, тронулся в путь быстрым аллюром.
Увидев радиовышку Сэфети, Скотти вынул из кармана путевой лист и убедился, что на нем нет отметок. Значит, он не проезжал через Соломон. Бальди изменил направление и вез его опять в Ном… Скотти остановил упряжку и повернул обратно. Ему было настолько не по себе, что большую часть пути он сидел на нартах. Его белая парка вся была покрыта замерзшей кровью.
В Соломоне приезд Скотти произвел сенсацию. Все собрались вокруг нарт. Хотели его перевязать, но он отказался: замерзшая кровь вполне заменяла повязку. Скотти потерял не так-то много времени, и у него еще были шансы одержать победу.
На мысе Ном, в двадцати пяти километрах от финиша, ему повстречался врач, посланный властями Нома, предупрежденными из Соломона.
— Привет, доктор! — крикнул Скотти, проезжая мимо. — Увидимся в Номе!
Конечно, Скотти получил первый приз, к большой радости оставшихся ему верными держателей пари. Бесспорно, этим он обязан Бальди, удостоенному нашивками вожака первого ранга, несмотря на то что Бальди тогда только начинал свою легендарную карьеру; на Аляске пес скоро стал известен под кличкой Бальди из Нома.
Действительно, Бальди из Нома был необыкновенным псом. Он доказывал это много раз, но особенно ярко в тот день, когда Скотти во время поездки заметил, что Бальди почти не в состоянии бежать. Его тело утратило гибкость из-за длительного напряжения в
Бальди сделался знаменитостью, национальным героем. В награду Скотти дал ему свободу, т. е. позволил сопровождать себя в городе. Поклонники и поклонницы Бальди пылали таким энтузиазмом, что при встрече с ним каждый пытался отрезать на память прядь его шерсти; не мудрено, что вскоре он принял довольно печальный вид: точь-в-точь плешивая собака!
Однажды Скотти даже взял его на сессию законодательного собрания Аляски, но Бальди, который терпеть не мог толпы, удрал и пропадал трое суток. Скотти подобрал для него подругу — маламутку по кличке Ласка. Она, наоборот, очень любила, когда на улицах Нома ею восхищались. Чтобы победить неприязнь Бальди к многолюдству, она брала в зубы его поводок и выводила на прогулку под умиленные взоры всех жителей.
Депутаты от Аляски даже подарили знаменитому псу золотой ошейник, на котором было выгравировано: «От Ласки — Бальди».
Когда знакомишься с биографией Скотти Аллена, больше всего поражает обилие перебывавших у него «из ряда вон выходящих» собак. Это лишний раз доказывает, что ценность собаки часто, если не всегда, зависит от ее хозяина, от полученных ею воспитания и дрессировки, иными словами — от среды (ведь точно так обстоит дело и с людьми).
Одну из этих несравненных собак звали Дубби (мы уже упоминали о ней). Она тоже прославилась настолько, что Альберт Финк (юрист, составивший правила «Большой гонки через Аляску»), встречая ее на улицах Нома, снимал перед нею шляпу!
Дубби, как и Бальди, пользовалась полной свободой и могла гулять, где хотела. Во время поездки на нартах она бежала впереди собак, чтобы увлекать их за собой и отыскивать путь, если в этом встречалась надобность. Она бесподобно умела находить тропу, даже если последняя была покрыта слоем снега. Однажды Скотти со своей упряжкой во главе с Дубби был застигнут пургой в 150 километрах к северу от Нома и искал хижину, где можно было бы укрыться от непогоды и где, как он знал, имелись съестные припасы и дрова.
Бушующая стихия заставила его сделать привал и дать собакам возможность спрятаться в снежных норах. Вьюга могла длиться несколько недель, а продуктов хватило бы лишь на два дня. Этот срок удалось растянуть до пяти дней. Так как пурга не утихала, а дальше ждать было невозможно, он решил вновь пуститься на поиски хижины. Не оставалось ни грамма пищи ни для себя, ни для собак, а мысль о том, что можно принести одну из них в жертву и накормить остальных, у него не возникала. Оставался единственный выход — как можно скорее найти ту хижину.