Ёжик
Шрифт:
– Так значит… Что ж, мне следовало сделать это ещё год назад, – прошипела совсем по-змеиному, она больше не казалось мне красавицей.
Подняв руки над головой, направила на меня скрюченные пальцы и зашептала. Древний язык я знала недостаточно хорошо, просто не успела толком выучить, но боковым зрением видела, как Крис в моей комнате зажимает себе рот руками, а из её глаз текут слёзы. Поймав мой взгляд, ведьма резко мотнула головой, и зеркало пошло трещинами.
– Не-е-ет!.. – кажется, наш с Крис вопль слился в один звук, а дальше – темнота.
Я резко подняла голову от грохота посуды, открыть глаза была не в силах, «опять мама…» – додумать не успела, рядом кто-то зашипел,
Между тем ведьма закончила, поднялась на ноги и, держа перед собой раскрытую книгу, принялась читать вслух формулу, невольно я мысленно повторяла за ней. Нет, она не читала, она учила, старалась запомнить. В моей голове зашевелились мысли: «Если это формула отъёма силы одной ведьмы у другой, значит, стоит переставить это слово вот сюда, и…
– Очнулась? – прервал мои умозаключения довольный голос ведьмы. – Тогда, пожалуй, начнём.
– Мама, – неуверенно позвала я.
– Да, милая, спрашивай, я отвечу на три твоих вопроса.
– Зеркало, моя подруга.
– Зачарованного зеркала больше нет, ни здесь, ни в мире твоей подружки. Вообще-то я слышала, что во дворце императора Машрана вроде бы существует такое, но не уверена. Да это и не важно, во-первых, в том мире найти ещё один подобный артефакт не реально, а во-вторых, скоро тебе ничего уже не будет нужно, – она сочувственно улыбнулась.
– Почему, мама?
– Почему? Сила, детка, мне нужна сила, много силы! Я и родила-то тебя для того, чтобы по приходу времени воспользоваться. Думала ещё порастить тебя, но ты, дрянь любопытная, решила, что можешь расходовать мою силу на общение с подружкой. Когда ты спрашивала меня об этом в прошлом году, я запретила тебе показываться ей, а что я застала сегодня?! – с каждым новым словом её голос звучал всё громче от негодования.
– Тогда третий вопрос, ма-ма, – я буквально выплюнула последние звуки, но женщина лишь усмехнулась, вопросительно подняв одну бровь, – зачем тебе столько силы?
– А это правильный вопрос, малышка. – Она присела рядом и ласково провела по волосам. – Власть! Когда я избавлю королевство от Хошура и его отпрысков, никто не сможет помешать мне править королевством.
– А… – начала было я, но меня бесцеремонно перебили.
– Довольно! Я обещала ответ на три твоих вопроса, ты их получила, а теперь не мешай мне закончить ритуал.
– И всё же, – тихо произнесла я, – дочку не жалко?
– Нет, – ответила она безразлично, вновь заглядывая в книгу.
Ведьма подошла ближе, обхватив за плечи, вздёрнула наверх и, вперившись в меня глазами, заговорила, я вторила ей. Секундное удивление в глазах женщины сменилось довольством: похоже, я делала то, что она и планировала, вот только я вставляла свой вариант формулы, внешне мало отличный от оригинала, но с каждой новой «ошибкой» в её глазах мелькало недовольство. Однако остановить ритуал она не могла, а потому только морщилась. Понимание, что произошло, её накрыло, когда все слова были сказаны и сила старой ведьмы потекла в меня полноводной рекой. Жар поднимался внутри нестерпимый, и я закричала, мне вторил лишь утихающий хрип ведьмы. Сознание угасло вместе с последним вздохом женщины, когда-то очень красивой, а сейчас представляющей из себя чуть ли не мумию.
Глава 3
Боль в правом плече заставила вскрикнуть. Я с трудом разлепила глаза. Мрачные каменные стены, два чадящих факела, от которых света едва хватало, чтобы разглядеть систему ремней, фиксирующих мою руку. Вторая привязана к лавке, на которой я сидела. Здоровенный мужик в кожаном фартуке поднял вопросительный взгляд от колеса, что держал своими лапищами, куда-то мне за спину и крутнул колесо. Вновь пронзительная боль, похоже, в уже вывихнутом суставе.
– Имбецил пузатый, отпусти, больно же! – вырвалось у меня.
Мужик уставился на меня удивлёнными глазами:
– Чё? – И снова мне за спину глянул.
Проследить его взгляд я по понятным причинам не могла, а потому только мотнула головой, сбрасывая с ресниц выступившие слёзы:
– Да что ж у вас за мир такой, где детей то убить пытаются, то покалечить. Развяжи, говорю, руку сломаешь.
– Чё? – вновь выдал пузан в фартуке.
– Чё-чё, через плечо да коромыслом по горбушке, чтоб не болтались колотушки, – выдала я на одном дыхании высказывание бабули-соседки, которое когда-то очень веселило меня.
– А что такое коромысло? – услышала я мужской довольно приятный голос. – И имбецил? Объясни, пожалуйста.
– О, самое время для задушевной беседы, – выдохнула я, пытаясь совладать с болью, хотела язвительно, но получилось как-то устало, перед глазами расплывались радужные круги.
Мужик вновь взялся за колесо, а я поняла, что уже не в состоянии дышать от дёргающей боли в плече. Но тот просто ослабил ремни, однако стало ещё хуже, закусив губу, я застонала. Большая тень заслонила свет, видимо, подошёл второй, тот, кто говорил со мной. Я поморгала, пытаясь избавиться от слёз, и подняла на него глаза. Очень широкий в плечах, с наполовину седыми волосами, забранными в хвост, внимательные глаза, при таком освещении непонятно какого цвета, одежда довольно богатая… Между тем мою пострадавшую руку попытались извлечь из ремней, и я со свистом втянула воздух. Мужчина стоял перед лавкой, на которой я располагалась, сложив на груди руки, и рассматривал меня со странным выражением лица.
– Я жду ответы, – сказал спокойно.
– Невероятно, вы и вправду хотите поговорить об умственной недоразвитости вашего помощника? Сейчас? – несмотря на всё я фыркнула.
– Палача, – пояснили мне.
Кажется, я открыла рот от удивления, боль чуть отпустила, и потихоньку я начала соображать.
– Чё? – вновь вставил мужик в фартуке.
– Поправь девочке плечо и можешь быть пока свободен. – Кинул на него взгляд благородный.
Тот склонился надо мной, но я отпрыгнула от него, каким-то образом оказалось, что встала так, чтобы этот благородный был между нами.