Эзотерическое христианство, или Малые мистерии
Шрифт:
Среди перемен, которые происходят помимо мозгового сознания человека в его внутреннем мире, имеются и те перемены, которые связаны с выявлением его воли. Эго человека, обозревая свое прошлое, взвешивая его результаты, страдая от совершенных ошибок, решает изменить свое отношение к окружающему миру, направить иначе свои усилия. Пока его низшая природа под влиянием обычных импульсов все еще продолжает направляться по прежним линиям, которые приводят его в острый конфликт с законом, – Эго уже решило изменить свое поведение. До тех пор оно устремлялось к низшим радостям, удовольствия низшего порядка держали его в тесном плену. Теперь оно устремило свои желания к истинной цели эволюции и порешило добиваться более высоких радостей. Оно видит, что весь мир развивается и идет вперед и что если идти против этого могучего потока, поток отбросит его в сторону и в своем неудержимом стремлении уничтожит его; оно понимает, что если довериться потоку, последний понесет его вперед и донесет до желанной пристани.
И тогда Эго решает изменить свою жизнь, решительно отворачивается от прежнего и
Эта перемена направления означает, что человек отвернулся от темноты и повернулся лицом к свету. Свет продолжал светить, но он держался спиной к нему; теперь он видит солнце и его сияние веселит его взор и затопляет его существо радостью. Его сердце было закрыто; теперь оно широко распахнулось и океан света вливается в него беспрепятственно. Волна за волной эта новая жизнь поднимает его, и предчувствие рассвета освещает его. Он смотрит на свое прошлое как на пройденное, ибо его воля постановила идти праведным путем, и он уже не считается с страданиями, которые прошлое может принести ему, он знает, что его настоящее не оставит за собой подобною горького наследия. Это чувство мира, радости и освобождения и представляет тот результат, который люди приписывают «отпущению грехов». Стена, построенная низшей природой человека между Богом внутри него и Богом вне его, устранена, но его сознание едва ли признает, что перемена произошла в нем самом, а не где-то на высоте. Как ребенок, оттолкнув заботливую руку матери и прижав лицо к стене, может вообразить, что он покинут и забыт, пока, обернувшись с криком отчаянья, не убедится, что охраняющие руки матери здесь, готовые обнять его и никогда его не покидали; так же и человек в своем своеволии отталкивает охраняющие руки божественной Матери миров и так же убеждается – лишь только обернется назад, что никогда он не оставался беззащитным, что всюду, куда он ни направлялся, эта охраняющая любовь оставалась с ним.
Ключ к этой перемене внутри человека, ведущей его к «отпущению грехов», дается в стихе Бхагавадгиты, частью уже приведенном выше: «Даже если наиболее грешный поклоняется Мне нераздельным сердцем, он тоже должен быть признан праведным, ибо он решил праведно». После этого правильного решения следует неизбежное последствие: «Быстро станет он исполнителем долга и достигнет вечного мира». [311] Суть греха состоит в направлении личной воли – отделившейся части – против воли целого, человеческой против божественной. Когда в этом своеволии происходит перемена, когда Эго приводит свою отдельную волю в созвучие с Волей, направляющей эволюцию, тогда в том мире, где хотеть и выполнять – одно, в мире, где последствия и причины видимы одновременно, человек «признается праведным», а последствия в земном мире проявятся неизбежно и он «быстро станет исполнителем долга» и в своих действиях, так как его воля уже решила быть таким исполнителем. Здесь, на земле, мы судим по поступкам, этим мертвым листьям прошлого; там же судится сообразно решениям воли, этим живым семенам будущего. Вот почему Христос говорил, обращаясь к жителям земли: «Не судите». [312]
311
Бхагавадгита, IX, 31.
312
Матф. 7:1.
Но и после того, как новое направление стало уже нормальной привычкой жизни, бывают временные падения, на которые указывается в «Пистис София» по поводу вопроса, обращенного к Иисусу: может ли человек быть вновь допущен к мистериям после его отпадения, в случае, если он раскается? Ответ Иисуса утвердительный, но он прибавляет, что наступит время, когда подобное допущение вновь превысит силы всех, кроме высочайшей мистерии, которая прощает вечно. «Аминь, аминь, говорю я вам, кто получит мистерии первой мистерии и затем повернет назад и преступит (даже) до двенадцати раз, и затем снова раскается двенадцать раз, принося молитву в мистерии первой мистерии, он будет прощен. Если же он преступит после двенадцати раз и затем вернется и снова преступит, это не будет ему отпущено во веки веков так, чтобы он мог снова вернуться в свою мистерию, какова бы она ни была. Для него нет иной возможности раскаяния, кроме как если он получит мистерии от Неизреченного, Который имеет сострадание во все времена и отпускает грехи во веки веков». [313] Эти восстановления после проступка, когда «отпускается грех», встречаются в человеческой жизни и в особенности на высших ступенях эволюции. Человеку предоставляется возможность, которая, если бы он воспользовался ею, открыла бы перед ним новые возможности роста. Он пропускает эту возможность и теряет заслуженное им положение, которое сделало бы дальнейшие возможности доступными для него. Для него дальнейшее движение вперед временно приостановлено; он должен обратить все свои усилия, чтобы снова пройти уже пройденный путь, чтобы вернуть и укрепить то место, на котором он сделал неверный шаг. И только когда он это сделает, может он услыхать тихий Голос, который скажет ему, что прошлое изжито, слабость превратилась в силу и вход снова открыт для него. И здесь опять «прощение» ни что иное, как заявление собственного внутреннего голоса об истинном положении вещей: об открытии входа для могущего и о закрытии его перед немогущим. Там, где произошло падение и следующее за ним страдание, подобное заявление может быть прочувствовано как «крещение во отпущение грехов», восстановление стремящегося к преимуществу, потерянному благодаря его собственному поступку. Естественно, что за этим последует чувство радости и мира, освобождение от печали и радостная уверенность, что цепи прошлого спали с него.
313
«Pistis Sophia», b. II, § 305.
Непреложна одна истина, которую мы должны бы всегда помнить: что мы живем в океане света, любви и блаженства, который окружает нас всегда во все времена; этот океан – Жизнь Бога. Как физическое солнце затопляет землю своим сиянием, так и эта Жизнь просвещает всех, но с той разницей, что это Солнце мира никогда не заходит ни для одной из его частей. Мы закрываемся от этого света нашим себялюбием, нашим бессердечием, нашей нечистотой, нашей нетерпимостью, но оно все же продолжает светить над нами, окружая нас со всех сторон, напирая на построенные нами стены с мягкой, но неутомимой настойчивостью. Когда душа разрушает эти замыкающие стены, свет вливается неудержимо и душа радуется в этом солнечном сиянии, вдыхая блаженный воздух неба. «Ибо сын человеческий пребывает на небесах», хотя он и не знает того; и небесные дуновения доносятся до него каждый раз, как он пожелает, ибо Бог охраняет его независимость и не желает проникать в Его сознание, пока оно само не раскроется, приветствуя его. «Се стою у двери и стучу: если кто услышит шаг Мой и отворит дверь, войду к нему…» [314] Это изречение передает отношение каждого высшего Существа к развивающейся человеческой душе: не из недостатка сочувствия происходит это ожидание, пока не откроется дверь, а из глубокой Мудрости.
314
Откровение 3:20.
Человек должен оставаться свободным. Он не раб, он – Бог в зачатке, и его рост не должен совершаться насильственно, он должен исходить изнутри велением его собственной воли. Лишь когда воля его согласна, – учит Джордано Бруно, – Бог начинает влиять на человека, хотя «Он всюду присутствует, готовый прийти на помощь каждому, кто обращается к Нему с разумением и кто беззаветно отдается ему с преданностью воли». [315] «Божественная сила, проникающая все и вся, не предлагает и не отвергает иначе как через усвоение или отвержение самим человеком». [316] «Она проникает быстро и решительно, подобно солнечному свету и являет себя каждому, кто поворачивается к Ней и раскрывается для Нее… Окна открываются и солнце проникает мгновенно, то же самое происходит и в этом случае». [317]
315
G. Bruno, trans. by L. Wiliiams. «The Heroic Enthusiasts», v. I, стр. 133.
316
Там же, гл. II, стр. 27, 28.
317
Там же, стр. 102, 103.
Из всего этого следует, что чувство «прощения грехов» есть переживание, наполняющее сердце радостью тогда, когда воля человека настроена в созвучии с божественной Волей, когда в раскрытые окна души вливается солнечный свет любви, света и блаженства, когда часть чувствует себя единой с Целым и Единая жизнь проникает все существо человека. Вот та благородная истина, которая придает жизненное значение даже самому грубому представлению об «отпущении грехов» и которая, несмотря на неполноту этого представления, делает его нередко вдохновителем для чистой и духовной жизни. Это и есть та истина, которая дается в малых мистериях.
Глава XII. Св. таинства
Во всех религиях существуют определенные церемонии или ритуалы, которым верующие придают большое значение, считают, что они оказывают благое влияние на принимающих в них участие. Церемонии эти обозначались словами таинства, или иным однозначащим термином и все они носили один и тот же характер. Истинная суть и значение этих церемоний объяснялась народу лишь поверхностно; их истинное значение составляло в древние времена предмет изучения в малых мистериях.
Особый характер таинства заключается в его двух основных чертах. Первая – его внешняя церемония, которая есть ни что иное, как картинная аллегория, представление с помощью действия и известных материальных предметов, употребляемых особым способом, что отличает церемонию от словесной аллегории, от изложения данной истины посредством слов. Цель такою представления – изобразить как в живой картине известную истину, которую желательно внедрить в сознание присутствующих. В этом – первая и очевидная особенность таинства, отличающая его от других видов богослужения и медитации. Его назначение – воздействовать на людей, которые без подобного изображения не смогли бы уловить заключающуюся в таинстве истину, показать им в живой изобразительной форме ее внутренний смысл.