F 20. Балансировать на грани
Шрифт:
— Возможно, он заберет меня, но заходить не будет точно.
— Вы не очень ладите в последнее время?
— Боюсь, что мы совсем перестали ладить.
Дом Трифоновых без труда вместил в себя всех гостей. В обширной столовой, выполненной в бежевых тонах с темно-серой плиткой на полу, прямо напротив настоящего камина, жар от которого чувствуется даже при входе в помещение, поставили огромный стол, заставленный всевозможными блюдами и напитками. Играет медленная музыка, многие пары уже танцуют, прижимаются друг к другу, пользуясь специально приглушенным освещением. Очень хорошо, я пришла вовремя. На самом деле, я всегда опаздываю на вечеринки, мои друзья давно перестали удивляться этому. Я терпеть не могу период,
Присаживаюсь за стол.
Нанятая официантка тут же позаботилась о столовом приборе, рассказала о холодных закусках и горячих блюдах, посоветовала пару деликатесов и вино.
— Привет, дорогая! — слышу я позади себя и тут же чувствую, как мне закрывают глаза.
Маша, как и Катя, является моей подругой с прошлой работы. Мы три года просидели в банке в одном кабинете, пока я не ушла в «ЭД точка ру», но с тех пор продолжали дружить и часто виделись.
— Привет! Смотрю, домашняя посиделка в стиле: «посплетничаем девочками» превратилась в вечеринку года? — посмеиваюсь я, отпивая из бокала вино.
— Да ты что, не знаешь?! Вернулся Баль, брат Катьки! Вот, смотри! — кивает на противоположную сторону стола.
Я старательно щурюсь, вглядываясь в лица людей, сидящих в указанном направлении и весело смеющихся. Всех этих людей я знаю давно, это одноклассники Кати. Они присутствуют на каждом ее дне рождения, правда, мы никогда особо не общаемся. Разные интересы.
— Да нет же! Ты не туда смотришь! — указывает пальцем на мужчину в молочно-белом свитере. Незнакомец полулежит в большом, на вид очень уютном кресле у камина, вальяжно раскинув ноги. Как раз в это момент он, словно почувствовав, что говорят о нем, поворачивает голову, слегка улыбается, фокусируя взгляд на направленном на него указательном пальце девушки, снова отворачивается к огню. Мимолетно отмечаю, что в руках он держит глубокую вазочку, кажется, с сухофруктами, но не ест.
— Машка, с ума сошла? Пальцем показываешь! Мы же не на рынке, — пришлось грубо одернуть подругу.
— Ну, извини, извини, — говорит на тон тише, продолжая поглядывать на мужчину, — он зарезал свою жену, после чего…
— После чего сидел в психушке, я уже в курсе, — киваю я подруге, рассматривая молодого человека. Около тридцати лет на вид. Конечно, сложно судить, когда он сидит в кресле, но на первый взгляд — ростом немного выше среднего. Светлые, с пепельным оттенком прямые волосы острижены на уровне подбородка и спадают на лицо, закрывая практически весь профиль. Судя по кончику носа — он у мужчины прямой, выдающийся вперед на уровне подбородка, поросшего светлой щетиной. Одет в светло-голубые джинсы, свободный свитер и черные кеды.
— Брат Кати блондин? — решаю я поддержать разговор, замечая, что подруга начинает обижаться на мое молчание.
— Я тоже удивилась, — радуется моему вопросу та. — Он такой странный! Ну, еще бы, после психушки. Весь вечер молчит, глаз не сводит с камина, словно видит там что-то особенное, — закатывает глаза, — и очень много ест, — испуганно округляет глаза, — особенно орехов. Катя только успевает ему тарелки с едой таскать.
— Он давно вернулся?
— Пару месяцев назад. Говорят, у него целая куча справок. Врачи утверждают, что он не опасен — лично я не понимаю по какой причине, ведь он уже один раз убил! Кроме того, ему запрещено водить автомобиль. Я не понимаю, как Катя не боится спать с ним в одном доме. У нее же дети.
Праздник в самом разгаре, не без сожаления поглядываю на часы, понимая, что в этот раз ошиблась и приехала слишком рано, да и веселиться не особо получается. Все мысли на работе. Иногда мне кажется, что пора перестать себя обманывать, уже смириться и перевезти кровать в офис. В этом случае получится сэкономить время на дорогу дом-работа-дом, которое я смогу посвятить бизнесу своего начальника… Тяжело вздыхаю, понимая, что он будет только рад. За окном уже значительно стемнело, взрослые танцуют, общаются, разбившись в небольшие группки по интересам. Хотя, насколько можно судить, интерес сегодня у всех один и тот же. Мне здесь одной нет никакого дела до того, каким способом лечится брат Кати? Если все его так боятся, зачем приехали сегодня?
Кто-то играет в бильярд, кто-то прогуливается в саду возле дома, дыша свежим сентябрьским воздухом. Детки хозяйки и гостей заняты веселыми и иногда чересчур шумными играми с парой нанятых клоунов, которые лично меня сначала сильно напугали своей боевой раскраской, неестественно высоким голосом и заливистым громким хохотом.
Прошло два часа.
За это время мне пришлось узнать, что «все врачи-психиатры с отклонениями, поэтому ничего в болезни Олега странного нет», «он задушил/зарезал/пытал/изнасиловал/утопил/ привязывал к батарее/бил свою бывшую жену». Что «над ним издевались в психлечебнице», где он, кажется, тоже кого-то убил. Что чья-то соседка помнила Олега маленьким, а он всегда был очень подозрительным и нехорошим мальчиком, мучил кошек, собачек, стрелял из рогатки в птичек….В общем, личность самая устрашающая, с какой стороны не посмотри.
С ним пытались общаться, знакомиться, заговаривать. Девушки, которых, по всей видимости, притягивали «необычные мальчики» приглашали Олега танцевать, пытались угостить вином или виски, но он лишь равнодушно качал головой, изредка произнося несколько слов. Каждые полчаса он выходил на балкон покурить. В этом случае мужчина стоял отдельно от всех, облокотившись на перила, медленно выпускал густой дым изо рта.
Наслушавшись всевозможных сплетен, я могла думать только о том, что не хотела бы вдруг оказаться на месте Олега. Стало жаль этого несчастного мужчину, вокруг которого вился целый ворох небылиц и жутких историй. Наше общество не любит, когда кто-то выделяется. Или же, наоборот, слишком сильно любит? По сути дела, никто из этих людей Олега не знал, до психбольницы он несколько лет жил в Киеве, а до этого, как я поняла, особо не общался с друзьями Кати. Я тоже его не знала, но, тем не менее, даже мне хватило слухов, чтобы отказать ему в работе, даже не проводя собеседования. Стало стыдно, ведь я оказалась ничем не лучше всех этих людей, тыкающих в него пальцами…
Наблюдая за тем, как Олег в очередной раз идет покурить, я решила составить ему компанию.
Уверенно подхожу и встаю рядом, не имея понятия, как начать разговор. Мужчина быстро посмотрел на меня и вновь перевел взгляд вниз, на играющих в саду детей, кажется, они прыгают в мешках… точнее, падают в мешках, смеясь и крича. Маленькая девочка громко плачет.
Курит Олег очень медленно, аккуратно стряхивая пепел после каждой затяжки в стеклянную пепельницу, которую держит в руке.
— Привет, — наконец, здороваюсь я, пытаясь перекричать ребенка, — меня зовут Аля.
Он вновь смотрит на меня. Хмыкает. Тушит сигарету в пепельнице, которую осторожно поставил на пол у своих ног. Лезет в задний карман джинсов, откуда достает черный потертый портмоне, раскрывает. Расстегивает молнию внутреннего кармана, вынимает сложенный вчетверо и запечатанный в файл лист бумаги. Аккуратно разворачивает и протягивает мне. Все это молча.
Беру из его рук документ, с минуту изучаю заключение врача о диагнозе: «F 20. Шизофрения». Громко сглатываю, так как ни разу в жизни не видела подобных документов и видит бог, видеть не хотела. Возвращаю ему бумагу. Он кивает, также аккуратно, можно даже сказать, трепетно складывает справку вчетверо и убирает в портмоне, который прячет в задний карман джинсов. Достает из другого кармана пачку сигарет, нагибаясь за пепельницей.