Ф. А. Абрамов. Сборник
Шрифт:
Старая женщина в черном встала и прямой, твердой походкой направилась к кабинету секретаря.
– Кто это? – шепотом спросила Анфиса у Демьяна.
– Учительница здешняя.
Вышла она минут через десять. Всем хотелось узнать, о чем там спрашивают. Но никто не решился обратиться к ней. А она все той же прямой, твердой походкой, высоко неся седую голову, прошла к выходу.
Потом вызывали остальных. Рыжая с челкой девушка не вышла, а выбежала из кабинета. Круглое, и без того румяное, лицо ее полыхало. Она прислонилась спиной к дверям кабинета, прижала руки к груди, но, встретившись глазами с Анфисой, нахмурилась, выпрямилась и важной, будто сразу повзрослевшей походкой двинулась к двери.
Анфиса еще долго слышала, как бойко выстукивали ее каблучки по лестнице, а затем по деревянной мостовой.
Ее принимали последней. В светлом, просторном кабинете секретаря, за длинным столом, покрытым красным сукном, сидело человек пять мужчин.
Новожилов, широко улыбаясь всем своим полным, нездоровым лицом, встал из-за стола и пошел ей навстречу:
– Вот еще одна именинница! Здравствуйте, здравствуйте, товарищ Минина.
Он крепко пожал ей руку своей большой мягкой рукой, усадил в кожаное кресло и, садясь за стол, сказал:
– Редкая вы у нас гостья. Иной председатель не одни сапоги в райком стопчет, а вы нет, не жалуете.
– Да и вы у нас не частый гость, – в тон, шутливо ответила Анфиса.
Члены бюро весело переглянулись:
– Ого! Сразу с критики! Знай наших!
– Еще неизвестно, кто кому прием устроит. Видал, Федулов?
Федулов, занятый просмотром бумаг, приподнял лысеющую, гладко зализанную голову, кольнул Анфису подслеповатыми глазами из-под пенсне, пожевал бескровными губами и снова с озабоченным видом уткнулся в бумаги.
Доброжелательность членов бюро ободрила Анфису.
– Так вот, товарищи, – заговорил Новожилов, – принимаем в кандидаты партии Минину Анфису Петровну. Документы в порядке. Биографию заслушаем?
Начальник милиции, тучный мужчина с остриженной ежиком седой головой, со скрипом расправляя перекрещенные желтыми ремнями плечи, добродушно сказал:
– Надо познакомиться.
«Вот оно, началось», – внутренне содрогнулась Анфиса и невольно опустила голову.
– Одну минуточку, товарищи… – Федулов встал, снял пенсне, осторожно подул на стекляшки. – У меня тут факты… Не успел вас предупредить. Судом пахнет…
– Что такое? – жестко спросил Новожилов.
Анфиса, бледная как полотно, с трудом подняла голову, растерянно посмотрела на Новожилова, на членов бюро: что он говорит, не ослышалась ли она?
Федулов не спеша протер носовым платком стекляшки и так же не спеша водрузил их на своем костлявом носу:
– Дело знакомое. Разбазаривание колхозных земель.
– Земель? Какие земли? – глухо пробормотала Анфиса.
– У товарищ Мининой, – снисходительно усмехнулся Федулов, – видно, память коротка. Позвольте напомнить? – услужливо обратился он к Новожилову.
– Говори.
Подслеповатые глазки Федулова отвердели:
– Товарищи, я располагаю проверенными данными. Товарищ Минина без ведома района – да что там района, хоть бы с правлением согласовала, – отвалила Фролову ни много ни мало тридцать пять гектаров. На-ка, дорогой соседушка, покушай. Недурной подарочек, а? За что мы критиковали Лихачева, Минина? Помнишь? За это самое, за самоуправство, за партизанщину! А ты прямехонько по его следочкам… Не годится!
Федулов откашлялся, обвел присутствующих своим строгим, взыскующим взглядом.
– Мы должны, товарищи, решительно осудить эту порочную практику разбазаривания колхозных земель. На печальном примере товарищ Мининой мы должны показать…
– Постой, постой, Федулов, – поморщился Новожилов. – Ты вот всегда взвиваешься… Было это, Минина?
– Члены бюро могут не сомневаться. Я звонил Фролову – подтвердил.
– Дай ты ей сказать! – с раздражением выкрикнул председатель райпотребсоюза. – Здесь не суд, а бюро райкома.
– Вот именно, – поддержал его начальник милиции.
– Было это, Минина? – снова спросил Новожилов.
Анфиса, оглушенная этим неожиданным страшным обвинением, сидела, не смея поднять глаз, растерянно кусая побелевшие губы. Как она тогда радовалась, бог ты мой. Думала – выкрутилась. А тут, выходит, она же еще и виновата. Ну что она такого сделала? С дальними сенокосами чистое мучение и до войны было. Разбросаны по всем речонкам и ручейкам. Из-за какого-нибудь десятка возов приходится тащиться за тридцать верст от дома. Косили до самого снега, и все равно где-нибудь да оставалось. Ну а теперь, во время войны, – хоть караул кричи. Народу нет, как тут успеть? И вот подал ей Степан Андреянович мысль: а что бы поменяться пожнями с «Красным партизаном»? Им отдать наш участок в Росохах, а они нам – свои сена на Верхней Синельге. Анфиса ухватилась за эту мысль: обоим выгодно. У «Красного партизана» основные сенокосы по Росохам, у «Нового пути» – по Синельге. К тому же и участки-то почти одинаковы. Фролов, тот обрадовался, да еще сказал: «Давно бы так, дуракам, надо, а то меряем без толку дороги». А может, и нельзя было это делать? Не по закону? – подумала вдруг Анфиса.
И когда Новожилов третий раз повторил свой вопрос, она односложно ответила:
– Было… – Потом, помедлив, добавила: – Только это не для себя… И Лукашин знает.
– При чем тут Лукашин, товарищ Минина? – болезненно скривился Федулов. – Чего же от фронтовика, да еще инвалида, требовать? Помогает, и на том спасибо.
– Ну хорошо, – твердо сказал Новожилов – С этим мы разберемся. У тебя все, Федулов?
– Нет, не все. За товарищ Мининой и другие художества водятся.
Начальник милиции недовольно крякнул.
– Тихо, товарищи, – поднял руку Новожилов. – Говори, Федулов.
– Товарищи, наша славная Коммунистическая партия и лично товарищ Сталин постоянно учат нас крепить советский тыл. В условиях военного времени этот вопрос, товарищи…
– Что ты лекцию читаешь? К делу! – оборвал начальник милиции.
– Хорошо, товарищи. Можно и к делу. Так вот у Мининой в колхозе с тылом, как говорится, не все благополучно. Для вас не секрет, товарищи, этой весной кормовая база, как говорится, оказалась не на высоте. Председателям колхоза работенки хватало. Ну а как, вы думаете, товарищ Минина данный вопрос решила? Очень даже просто! Собрала доярок, позапрягла лошадей да во главе этого доблестного отряда и давай прочесывать дворы колхозников… Я, товарищи, сам не был, но мне рассказывали, на глазок этак прикинет товарищ Минина, и все солому, сено – под метлу… Форменный военный коммунизм!