Фабрика гроз
Шрифт:
Леденцова ожесточенно нахмурила бровки.
— Оно заявило, что так и знало, что Алтаев этим кончит.
— Еще бы не знать! — пробормотал Никитин. — Особенно после того, как мы ему всю предвыборную кампанию сделали. Теперь-то Ивар ему не нужен… И что, он отказался помогать?
Леденцова кивнула.
Они молча сидели, пытаясь изобрести какой-нибудь выход, и у каждого было ощущение громадного чужого города, который живет по своим законам, им недоступным. Они привыкли действовать при полной
Входная дверь скрипнула, и на пороге показался Вайпенгольд — весь сияющий и довольный.
— Василий Иванович велел передать, — сказал он официальным тоном, что к вечеру воскресенья вы должны полностью освободить вверенное вам помещение. Выборы, по сути, закончились. Так что можете валить на все четыре стороны.
Боголюб поднялся со своего места.
— А как же деньги?! Мы не получили и половины за работу!
— Вряд ли вам что-нибудь обломиться, — сладко пропел Вайпенгольд. Хотя можете спросить с Алтаева, когда понесете ему передачу.
Он оглядел яростные лица негативщиков и деланно поклонился.
— Оревуар-покедова!
— Иди-иди! — замахал на него Никитин. — Тебе давно на уколы пора!
После ухода Вайпенгольда в комнате повисла тягостная тишина.
— Вот черт! Может, и вправду Стольников решил кинуть нас с деньгами? — простонала Леденцова, прижав к сердцу перепуганную кошку Кильку. — И Ивара надо как-то спасать…
— Ребят, думаем, думаем… — грызя ноготь, проговорил Никитин. Должен быть выход… Мы все равно выиграем эту войну. Только надо придумать как.
Когда Кристина очнулась, был уже вечер. Поверх заклеенных газетами окон в пустую комнату пробивалось рыжее закатное солнце. Где-то недалеко болтал телевизор.
Голова была тяжелой, как колода. Кажется, нечто подобное испытываешь сразу после наркоза. Кристина лежала прямо на полу. Ее правая рука немилосердно затекла, будучи притянутой куда-то кверху. Она попыталась было пошевелить ею, подняла взгляд и тут же села от неожиданности: кто-то приковал ее наручником к батарее.
Все произошедшее с ней вновь встало у Кристины перед глазами: события на «Элементе», звонки Щеглицкой и Ивару… Затем она пошла по какому-то адресу, ее схватили и зажали рот тряпкой, пропитанной эфиром…
— Очнулась! О, слава богу! — раздался рядом женский голос.
Кристина резко повернулась. Слева от нее, под другим окном, сидела Щеглицкая, тоже прикованная к батарее.
— Что здесь происходит?! — воскликнула Кристина.
Щеглицкая тут же приложила палец к губам.
— Тише! — прошептала она умоляюще. — Они сказали, что если мы будем кричать, нас убьют!
— Кто?!
— Охрана! — Щеглицкая кивнула на открытую дверь, сквозь
Кристина почувствовала, что не может вздохнуть. Ее словно ударили под ложечку. Оцепенев от страха, она смотрела на Щеглицкую.
— Но ведь это ты велела мне прийти по этому адресу! А теперь они и тебя… — Кристина показала взглядом на ее наручник.
Щеглицкая горестно всхлипнула.
— Сразу после твоего звонка мне позвонили и сказали, что это от Синего… Я им передала все твои слова, и они велели нам обоим явиться на улицу летчика Иванова.
Постепенно способность соображать вновь вернулась к Кристине.
— Так ты что, даже не узнала, кто именно тебе звонил?!
— Ну мне же сказали, что от Синего!
— Ой, дура… — едва слышно пробормотала Кристина.
Она оглянулась кругом. Сумки рядом с ней не было. Значит, те, кто захватил их, забрали кассету со всеми материалами.
Кристина ни минуты не сомневалась, что ее похитили по приказу Пименова. Он узнал обо всем то ли от идиотки Щеглицкой, то ли от охранников, поймавших Софроныча.
«Боря никогда не выпустит нас отсюда! — подумала Кристина в ужасе. Он не может оставлять таких свидетелей как мы!»
Ее сознание принялось отчаянно выискивать выход. Может, и вправду Пименов подержит их здесь до конца выборов, а потом освободит? Ведь не один же Эдик знал о положении дел на «Элементе» и на нефтеперерабатывающем заводе… А из этого не так уж сложно сделать вывод о политической ориентации Пименова.
Впрочем, холодный рассудок диктовал Кристине совсем иное: «Да, многие знали, но помалкивали. А ты решила расчирикаться в самый неподходящий момент. Вот тебя, голубушку, и поймали. А теперь как Боря тебя выпустит? Чтобы ты теми же ногами пошла в милицию и нажаловалась, что тебя незаконно лишили свободы? Нет, милая моя, в таких случаях людей не выпускают…»
Ей хотелось реветь как маленькой. Как же так? Неужели кто-то придет и ее, Кристину Тарасевич, убьет? Из-за какого-то этилированного бензина?! Или ее успеют спасти?
Кристина принялась высчитывать, кто мог бы обнаружить ее исчезновение и забить тревогу. Только баба Лиза, Синий да Алтаев…
При мысли об Иваре Кристина всхлипнула. Она на секунду представила, что с ним станется, если ее убьют, и у нее тут же навернулись слезы на глаза. А Сонька? С ней-то что будет?
Вне себя, Кристина изо всех сил дернулась, но наручник так больно впился ей в запястье, что она чуть не вскрикнула.
— Бесполезно, — покачала головой Щеглицкая. — Пока ты была без сознания, я уже сто раз пробовала вырваться.