Фабрика романов в Париже
Шрифт:
Но только простой люд довольствовался жизнью в пыльном великолепии и упокоением там, где короли из династии Бурбонов пускали благородные газы. Поистине успешные люди строили себе дворцы сами.
Не так давно поблизости замка Генриха IV, где родился король-солнце [7] , появилось новое шато. Его владелец причислял себя к монархам и называл себя королем поэтов. В Париже его считали волшебником, превращавшим слова в деньги. А в Сен-Жермен-ан-Ле он славился прежде всего тем, что умел испарять деньги в воздухе.
7
Король-солнце –
– Пишите! – Голос прогремел по комнате, оклеенной обоями сливового цвета.
Помещение напоминало школьный класс: друг за другом в нем стояли десять письменных столов. За ними, склонившись, сидели десять мужчин. На лбах у них блестели капельки пота. Перья у них в руках танцевали, исписывая лист за листом. Один из них, худой юноша со светлыми волосами и полами, давно вышедшими из моды, остановился, посмотрел на написанное, коснулся кончиком пера щеки и теперь смотрел в окно.
Из раздумий его вырвали тяжелые шаги. На рабочее место упала тень.
– О чем думаете, юный друг? – прозвучал хриплый бас.
– Мне кажется, в истории, которую я должен изложить в соответствии с вашими представлениями, что-то не так, месье Дюма, – сказал писатель, не отрывая взгляда от окна.
Деревья в парке качались на декабрьском ветру. Капли дождя барабанили по окнам шато Монте-Кристо.
– Что-то не так, – повторил Дюма.
Он был крупным и статным мужчиной. На голове у него красовалась копна кудрявых волос. Кончики их подрагивали. На лице с полными щеками сияли ястребиные глаза. Губы его скривились, а надушенные усы вздрогнули. Не знавший Дюма человек подумал бы, что тот оскалил зубы. Но на самом деле писатель улыбался – как и всегда, когда автору «Трех мушкетеров» бросали вызов.
– Я бесконечно рад видеть такой молодой талант, как вы, на «фабрике романов», Фрушар, – сказал Дюма. – Прошу, поведайте, что в моей истории не так.
– Сюжет захватывающий и занимательный, – ответил наемный писатель. – Но, как по мне, злодей немного блеклый. – Фрушар испуганно взглянул на писателя. – Если я вправе так выразиться.
У Дюма была темная кожа, доставшаяся ему в наследство от отца, уроженца Гаити.
– Немного краски еще никому не вредило, – сказал он. – Придумайте что-нибудь, Фрушар. Обмакните кисть в палитру вашего разума, а затем проведите ей по бумаге! Вдохните в героя жизнь!
– Это я и пытаюсь сделать, месье, – сказал наемный писатель. – Но вообразить себе живого человека очень трудно.
– Видите капли дождя на окне? Представьте, что эти капли заполняют все ваши мысли. И в каждой из них таится какая-то идея, а иногда – даже целая история. Фрушар! Внутри вас текут ручьи. В вас запружены реки фантазии. Усядьтесь на берег и закиньте удочку!
Фрушар вновь уставился на оконное стекло. Он сглотнул.
– Злодей должен попасть в тюрьму. Там другие заключенные будут его пытать, а потом убьют, – наконец произнес наемный писатель.
Дюма похлопал Фрушара по спине.
– Великолепно и действенно. Во всяком случае, если вы хотите меня разорить. – Он взъерошил волосы. – Как насчет такого? Злодей должен попасть в тюрьму. Но
– Но как же так устроить? – тихо спросил Фру- шар.
– Чего бы вам больше всего не хватало в тюрьме? – спросил Дюма.
– Мне бы… ну, если бы мне довелось там оказаться, мне бы.
– Вы мужчина, Фрушар. Вам бы хотелось иметь метрессу [8] . Ночи в тюрьме холодны и скучны. Посему наш злодей подкупает надзирателей.
– Как же он достал деньги?
– Зачем нужны деньги, если есть идеи? Идеи, Фрушар! Метресса приходит к нему, а он за плату делится ею с товарищами по несчастью. Этими деньгами наш злодей подкупает караульных и становится настолько богатым, что превращается в короля тюрьмы. Разумеется, своим товаром он лакомится и сам.
8
Метресса (фр. maitresse, от maitro – «господин») – любовница.
– Какая мерзость! – застонал писатель.
– Вы так полагаете? Тогда это именно то, что нам нужно.
На лестнице послышались шаги. Появился швейцар. В сливовой ливрее его было едва видно на фоне обоев.
– В чем дело, Моке?
– К вам посетитель, месье, – сказал швейцар.
В шато Монте-Кристо бывало два вида гостей. Одних приглашал сам хозяин: с такими он чинно пировал днем, а по ночам устраивал кутежи. Другие же приходили сами и требовали чего-то, что Дюма был не готов или не мог предоставить.
– Я же объяснял тебе, что делать с нарушителями спокойствия, Моке.
Швейцар поклонился.
– Несомненно, месье. Но на сей раз господа из банка привели собаку. Наш Наполеон от испуга облегчился у всех на глазах, а потом убежал в будку.
Дюма зашагал по комнате. В дверях он опять повернулся к наемным писателям.
– Это не повод отложить перья в сторону. Сегодня вечером статьи должны быть в типографии. Журнал «Мушкетер» выйдет в срок и в полном виде. Пишите, господа, пишите!
Александр Дюма велел швейцару проводить незваных гостей в белый салон. Сам он, быстро войдя в комнату через боковую дверь, удобно устроился на кресле с высокой спинкой и обивкой из красной кожи. Предмет мебели напоминал трон. Дюма часто бывал в Лувре, где на картинах изучал, как короли французской истории сидели на роскошных креслах. Когда приходили банкиры, писатель принимал непринужденную позу Людовика XVIII. Для этого он клал левую руку на подлокотник, а правой опирался на трость.
У одной из стен комнаты стоял бюст хозяина дома из пентелийского мрамора. Фигура была в два раза больше своего владельца и таинственно глядела на потолок, где люстра сияла кристальным светом, отбрасывая сверкающие искры на полированный камень. Дюма нравилась эта композиция. Порой ему казалось, что его каменная копия вот-вот посмотрит на него и с ним заговорит.