Фабрика уродов

Обедин Шимун Врочек, Виталий

Змей навсегда расстался с привычной реальностью, погрузившись в мир страданий. И это был лишь первый шаг матерого убийцы и душегуба на пути в Ад.

…Когда могучая ручища возницы схватила Шакала за плечо, тот — хоть и застигнутый врасплох — не растерялся. С молниеносной быстротой головорез отпустил вожжи и ткнул катаром в лицо противнику. Благодаря татуировке, покрывавшей руки и грудь Шакала, скорость его движений была за пределами человеческого восприятия. Лишь один из сотни мог бы успеть отреагировать на его выпад, да и то — не столько заметив

летящий клинок, сколько предугадав опасность.

Убийце не повезло. Возница, несмотря на свои размеры и кажущуюся неуклюжесть, как раз входил в число тех, кто мог. В последний момент великан хладнокровно отклонил голову в сторону и отделался лишь неглубоким порезом на щеке.

Затем Шакал вдруг ощутил, что парит в воздухе, увлекаемый силой, далеко превосходящей его собственную. Полет вышел недолгим. Описав короткую дугу, он со всего маху врезался в стену кареты. Гигант, которому полагалось лежать сраженным пулей Змея (Змей никогда не промахивается!) сдернул его с козлов и, крутанувшись на каблуках, хлопнул Шакалом по экипажу так, словно убийца был всего лишь мокрой тряпкой.

Толстое, мореное дерево выдержало удар.

А вот кости убийцы, пусть и скрепленные магической татуировкой, оказались не столь крепкими. Шакал ощутил, как осколки костей протыкают внутренности, будто десятки ножей. Было бы удачно потерять сознание и погрузиться в блаженный омут беспамятства, но не повезло: удар не вышиб из него дух, хотя в ушах Шакала загрохотали барабаны размером с лошадь.

«И ведь одной рукой, — подумал Шакал, удивляясь несвоевременности собственных мыслей, — одной рукой справился. Левой!».

Он не видел, что правая рука великана, проворно прыгнувшего через козлы к Тигру, безвольно болтается, точно пустой рукав. Татуировка-Тотем не совсем подвела Змея…

Помощь возницы несколько запоздала.

Его глазам предстала дверь кареты, распахнутая настежь. Изнутри тонкой струйкой сыпалась земля, от которой терпко пахло перегноем и прелой листвой. Рядом с каретой, опрокинувшись на спину, лежал тигролицый, блестя раскрытыми от ужаса глазами. На его широкой мускулистой груди совершенно по-хозяйски устроилась светловолосая бледная девушка в легком (не по сезону) платье, лишенном малейших намеков на скромность. Изящные руки девушки без видимых усилий удерживали прижатыми к земле запястья Тигра, покрытые полосами татуировки.

Вожак налетчиков пытался кричать, да только не получалось. Горло его было разорвано почти до позвонков, и воздух с шипением выходил из раны.

Почуяв приближение возницы, маленькая бесстыдница повернула голову; пухлые губы влажно блестели в темноте.

— Милый, — произнесла она, но вышло совершенно невнятно. Тогда девушка сплюнула что-то на землю и повторила:

— Милый, прости. Я не удержалась.

Тело еще раз Тигра напряглось — скорее уже в агонии, чем в попытке освободиться.

Девушка усмехнулась и быстрым движением оттерла — больше размазала — кровь с губ.

— Кажется,

он уже ничего не сможет рассказать. Надеюсь, ты не убил остальных?

— Возможно, один еще жив, — глухо сказал великан. — Стоит посмотреть.

Он отвернулся и двинулся в обход кареты. Спрыгнув с бьющегося в агонии тела Тигра, девушка скользнула под бок своему спутнику и привычно подстроилась под его широкий шаг. Несмотря на следы крови на лице, выглядела она очень трогательно — юная хрупкая дева, жмущаяся к могучему покровителю.

— У тебя кровь, — в голосе «девы» не прозвучало ни тревоги, ни участия, скорее удивление. — Они попали?

— Зацепило плечо. Кость не задело, но пулю придется вытащить… Кровь и пепел! Я кожей чувствовал, как он в меня целит.

— Если ты чувствовал, то почему он попал?

— Потому что хороший стрелок. Может быть даже слишком хороший… Вернее был таковым.

Вид практически выпотрошенного Змея не вызвал у девушки отвращения. Скорее наоборот: девушка причмокнула, в глазах загорелся огонек.

Изувеченный Шакал еще дышал. Пальцы его упрямо царапали землю в поисках кинжалов и не находили их.

Гигант без всякого усилия поднял несостоявшегося убийцу одной (здоровой) рукой и небрежно встряхнул, точно нашкодившего щенка. Сила его казалась неимоверной. Татуированный убийца вскрикнул. Затуманенный болью взгляд Шакала упал на тело Змея.

— Он не мог…

Слабый шепот оборвался. Поперхнувшись, убийца выплюнул сгусток крови себе на грудь.

— Он не мог промахнуться… Змей никогда не промахивался… Такой Тотем…

Возница слегка опустил руку, и башмаки убийцы коснулись земли. На короткое мгновение сознание Шакала прояснилось, и вместе с ясностью пришла ярость. Он попытался выпрямить ноги, чтобы не висеть кулем в лапище великана.

— Ты должен был сдохнуть!

— Ты не первый, кто мне такое говорит, — усмехнулся возница. — И не будешь последним. У меня есть дурная привычка доводить до колик в печенках всех, кто пытается меня убить. Такой уж Талант достался.

Слово «талант» прозвучало более чем многозначительно. Однако до Шакала все еще не доходило, на кого они устроили засаду. Если бы не потрясение, а также запах собственной крови, забившей нос, убийца бы мог учуять слабую вонь серы, идущую от раны великана. И уж тогда, сопоставив одно с другим, он бы все понял. И был бы более благоразумен.

Но он не сообразил.

Ледяные пальцы страха стиснули сердце Шакала, однако ярость и злоба превозмогли… все равно подыхать! Убийца оскалил зубы и не повторил — плюнул в лицо верзиле:

— Ты должен был сдохнуть! А эту суку…

Слова перешли в хрип: белокурая девушка неуловимо быстрым движением ткнула ему в горло ухоженный пальчик.

— Это неразумно, Мора, — недовольно произнес гигант. — Он начал говорить.

— Он и так будет говорить, милый.

Девушка улыбнулась, сверкнув алебастрово-белыми клыками.