Фаетон. Научно-фантастический роман. Полное собрание книг

Колесников Валентин

Капитан стоял перед маленькой юркой фигурой визиря, потупив взор. Риши бегал вокруг гвардейца, заложив руки за спину, и продолжал вычитывать: – Вы недостойны звания капитана, и моя б воля, я бы разжаловал вас в рядовые.

– Но, Господин Советник, я чудом остался жив.

– Вот какие люди нужны мне, учитесь. Орт! – сверкая глазами, вскрикивал Риши, – Думар!… – Попытался было возразить капитан, но Риши перебил.

– Идите, Орт, и зарубите себе на носу, что вас спасло!!!

Гвардеец круто повернулся, щелкнул каблуками и вышел. Риши остался ходить взад- вперед по мягкому ковру кабинета. Он был уже почти у власти, но теперь, когда Лакий стал располагать такими же документами на производство секретного ядерного оружия, это поражение. Все лечится временем, и неудачи, и поражения, а там, как знать, придут новые дела, борьба и долгожданный успех. Тяжело вздохнув, Риши уселся за письменный стол, обхватил голову руками и углубился в мысли. Он готовил речь по случаю траура…

Думар не подымался с постели. Травма позвоночника оказалась серьезной. Царь отвел ему лучшую комнату в жилом крыле и приказал придворным лекарям выхаживать больного. У постели Думара сидела миловидная медсестра. Она заботливо поправляла ему подушку, когда дверь отворилась и на пороге появился Азон.

– Милый друг! – едва переступив порог, сказал вошедший. – Я потрясен! Наш непобедимый железный Думар – и вдруг в постели!

– Как видите. – На лице Думара изобразилась невеселая улыбка.

– Я пришел Вас поздравить.

– Что с этим. – Осмотрев себя, мрачно пошутил больной.

– К чему эта меланхолия, будьте веселее. Неужели, черт побери, найдется болезнь, способная сломить гвардейца личной охраны, а?!

На лице Думара изобразилось невольное восхищение, а Азон продолжал: – Вам Царь жалует звание капитана. – Он полез в нагрудный карман форменной куртки и достал сложенную вчетверо бумажку. – Вот царский указ! – протягивая ее другу, сказал Азон.

Думар бегло осмотрел печатный текст, гербовую печать на бланке с водяными знаками. Гримаса Кислой улыбки тронула его губы.

– Вот он закон подлости налицо.

Азон не ожидал, что весть так расстроит товарища. Ему стало неловко. Он повернулся к сиделке, стоявшей у окна, и спросил: – Что говорят врачи?

– Говорят, что нужно время. Еще не ясен исход.

– Что значит исход?

– Исход возможных последствий. – Уклончиво ответила она.

Азон почувствовал вею серьезность болезни. Приподнятое настроение угасло. Он поспешил распрощаться и уйти, пообещав навестить друга в ближайшее время…

Глава 6

Однажды Омар не выдержал однообразной скуки, царившей на пастбище, тихонько, чтобы не видел отец, удрал на море. Он спустился ущельем, по дну которого бежала дорога на пустынное побережье. Здесь выходил из моря хребет, отделяющий пустыню от плодородной долины. Он никогда не был на пустынном берегу. Безбрежные пески пугали, и мальчик предпочитал плодородные поля долины, озера и рощи, где не раз укрывался от зоркого родительского глаза. Но повзрослев, тянуло пытливое сердце к неизведанным местам. Его смутно дразнила пустыня, часто меняющимися пейзажами барханов. Он любовался ею издали и очень редко… Море блеснуло, выглянув из-за угла скалы неожиданным снопом отраженных бликов. От внезапности Омар зажмурил глаза. Верный Марсель, семенивший рядом, взглянул слезящимися от старости глазами на хозяина. Омар ускорил шаг. Вскоре они вышли к обширной бухте. Омар быстро разделся и бросился в воду. Вода остудила его, но ненадолго. День стоял жаркий, и теплое море не охлаждало. Он с наслаждением плавал, отдавая стихии молодое тело, наслаждаясь свободой и морем. Не сразу Омар обратил внимание на то, что Марсельки нет рядом. Он стал высматривать пса на берегу.

– Марсель! – позвал громко. Но собака как сквозь землю провалилась. Омар встревожено вышел из воды, огляделся и увидел мчащегося со всех ног пса. Собака остановилась

на расстоянии, затем пустилась обратно в сторону пустыни, снова и снова повторяя маневр. Омар понял, что пес приглашает следовать за ним. Марсель, ускоряя бег, удалялся. Омар побежал быстрее следом. Пес остановился возле хаотически разбросанных камней. Море Кипело, пеной извергаясь между выступов. В бурунах пены лежал человек. Изможденное тело обтягивала черная от прилипшей грязи кожа. Он лежал на спине в неестественной позе. Голова находилась на камнях. Ноги и туловище омывало волной. Омар подошел поближе, наклонился к груди, прислушался. Сердце едва жило, его слабые удары чуть слышались в заглушаемом шуме волн. Омар вытащил незнакомца на берег. До крайности исхудалое тело, обтянутое обгорелой на солнце кожей, в некоторых местах, особенно на спине, покрыто лоснившимися язвами от ожогов. Омар осмотрелся, принимая решение, затем взвалил человека себе на плечи и потащил. Ноша никак не соответствовала человеческому весу. И Омар легко преодолевал подъем за подъемом. Когда он появился у загона, отец, издали заметив сына, поспешил к нему:

– Что за скелет? Где ты его выудил? – допытывался Ден, едва спрыгнув с лошади.

– Отец, все расскажу потом. Давай лучше помоги отнести в сторожку.

Они уложили несчастного на разбросанные шкуры деревянной кровати.

– Да он, наверно, мертв? – Ден приложился ухом к сердцу. Прислушавшись, добавил,

– Живой. Ну- ка дайка мне жира да сыворотки с кислого молока. Омар принес все, что потребовал отец.

– А теперь сбегай за водой, да вскипяти ее в казане. – Распоряжался Ден.

Теплой водой они обмыли тело незнакомца. Затем смазали раны овечьим жиром и влили в рот из фляги крепкого вина. Напоили сывороткой с козьего молока.

– Вряд ли выживет. – Заметил отец, осматривая изможденное тело. Ребра круто выделялись на фоне желтой кожи.

– Хоть анатомию изучай. – Добавил Ден, укрывая незнакомца теплым одеялом.

Омар порылся в аптечке и достал градусник. Прилепив присоску градусника ко лбу больного, стал с тревогой следить за шкалой. Температура медленно увеличивалась. «Значит, живой». – Подумал Омар. Он сидел возле незнакомца целыми днями. Совал ему в рот сыворотку, овечье молоко. Жаропонижающее вводил лично сам отец шприцом. Дни медленно текли за днями, но улучшения не наблюдалось. Незнакомец по- прежнему был без сознания. На исходе шестого дня Омару показался вздох. Он подлетел к больному, узелок марли с кислым молоком, который он держал в руках, выскользнул, упал на пол, расплываясь белой лужей по земляной поверхности. Незнакомец судорожно и шумно дышал. Тело его покрылось крупными каплями пота, температура все еще держалась.

Улучшение наступило лишь спустя сутки. Температура несколько уменьшилась. Омар сел рядом. Усталость наваливалась, смыкая веки, но он старательно боролся со сном, ожидая, когда же очнется больной.

– А- а- а! – закричал незнакомец. Омар вскочил со стула, просыпаясь на ногах. Быстро наклонился над больным. Губы у незнакомца шевелились, из горла вырывались стоны и хрипы. Омар подбежал к кадке с водой, зачерпнул черпак, затем осторожно, чтоб не расплескать, поднес к его рту. Приподняв голову, он влил воду в рот. Больной сделал несколько глотков и резким движением тела отбросил голову на подушку. Прошло еще несколько часов. За окном забрезжил рассвет. Отец, ворча, стал собираться к овцам.

– Выживет. – Авторитетно заметил он и вышел, громыхнув низкой дверью. Омар с тревогой наблюдал за больным. Отец гремел сбруей в сенях сторожки. Затем скрипнула отворяемая дверь, и он показался, просунув голову, сердито сказал: – Ты уже бездельничаешь неделю. Пора бы и поработать. – Громкий хлопок двери известил о том, что у старого Дена плохое настроение ухудшилось. Омар втянул голову в плечи, быть грозе. Больной вдруг открыл глаза, уставившись невидящим взглядом в потолок.

– Отец, я выполнил то, что ты просил, вот, возьми. – С этими словами он приподнялся, поднял руки, протягивая несуществующий предмет Омару. Пастух испуганно отшатнулся. Незнакомец снова потерял сознание. Его бесчувственное тело мягко свалилось в постель Омар наклонился, заботливо укрыл больного одеялом. Незнакомец что- то бормотал в бреду. Температура вновь подскочила. Омар беспокойно смахивал чистой тряпкой крупные капли пота со лба и лица и совал ему в рот кусочки льда, который приносили из погреба. В это время в сенях раздались тяжелые шаги. Дверь с грохотом распахнулась. Омар обернулся и увидел злое лицо отца. Он не входил в комнату, лишь чуть просунул голову в щель между косяком и дверью.