Fair Play
Шрифт:
Она разорвала поцелуй и, чуть склонив голову, посмотрела так пронзительно.
— Почему? — еле слышно пробормотала Спаркс, не сводя с меня глаз.
— Что? — не понял я, чувствуя, как ее рука скользит между нашими телами: вверх по моей груди, шее, волосам.
— Почему это так хорошо? — она встала на цыпочки, притягивая мою голову к себе, раскрывая губы, приглашая.
— Черт бы меня подрал, если я знаю, — буркнул я, снова сминая ее рот и передвигая ладонь ниже, с талии на попу, чтобы прижать ее к своему уже на все готовому паху.
Я чувствовал, как ее губы двигаются синхронно с моими, а наши языки сплетаются. И этот тихий стон, который я скорее ощутил, чем услышал. Мой? Нет, кажется, все-таки ее.
Я так и сжимал в кулаке влажные волосы, не отпуская ни на секунду, словно боялся, что она удерет. Но Спаркс даже и не думала отступать. Наоборот, она неистово загребала пальцами мою шевелюру на затылке, а второй рукой вцепилась в шлевку на моих джинсах, потираясь промежностью о ширинку.
Я осмелел и задрал подол ее халатика на попке. Ох… она действительно прямо из душа — и без белья. Я отпустил ее волосы, чтобы погладить обеими руками. Мягкая кругленькая попка, которую так сладко сжимать, поглаживать. Но еще слаще слушать стоны, рвущиеся изо рта мисс Спаркс.
Она резко стащила с меня майку, заставив поднять руки. Мы на миг разорвали контакт, но тут же маленькие, дрожащие от возбуждения ладони легли мне на грудь, поглаживая и лаская. Я опустил глаза, не узнавая эту женщину. Может, у нее от воздержания вся эта шиза? А Коннор? Видимо, нет…
Спаркс прижалась губами к моему торсу, прокладывая дорожку влажных поцелуев-укусов все выше: по шее, к уху. Она прикусила мочку, и я зашипел, когда она тихо с придыханием проговорила:
— Давай, докажи… я хочу…
Вот зараза.
Меня опять затрясло от гнева и… желания. Так она еще не закончила издеваться? А я-то подумал… Ой, да пошло оно все!
Меня просто разрывало от ярости и возбуждения. Я хотел найти выход неуемной энергии, которая кипела, бурлила и пенилась. Я ненавидел и желал ее одинаково сильно. И это так же сильно злило и заводило меня. И я вытрахаю из этой стервы всю дурь. Благо, она не против.
Я дернул поясок халата, наблюдая, как он распахивается, показывая все, что до этого было скрыто от моих глаз. Грудь красивая, небольшая, кругленькая, симпатичная, такой я ее себе и представлял, когда трогал в раздевалке. Талия тонкая, живот плоский. А ниже… гладкая. Все, как я люблю.
Я ухмыльнулся и снова впился в ее рот поцелуем. Не знаю, что такого в этих губах. Наверное, она и правда ядовитая, и я уже подсел на сладкую отраву, а утром Джош найдет меня дохлым, но счастливым.
Я одним движением подсек ее ноги и уложил прямо на пушистый ковер в прихожей. Спаркс вскрикнула от неожиданности, но ничего не сказала, лишь потянулась к пуговице на моих джинсах, не прерывая поцелуя. Я не мешал, пока она возилась с заклепкой и молнией. В таком положении было не очень удобно, потому что я все время водил руками по ее телу, но Спаркс настырно распаковывала мой пах, пока не достигла трусов. Ее соски затвердели под моими прикосновениями, вся кожа буквально горела. Когда я прикоснулся к гладким складочкам между ее ног, она выгнулась дугой, подаваясь бедрами навстречу моей руке, забыв, зачем так долго возилась с моими штанами. Я погрузил в нее пальцы, и да… она была чертовски мокрой. Всего-то от пятиминутной прелюдии. И я ведь даже толком не заводил ее. Точно мужика давно не было. Или…
Плевать. К черту прелюдии. К черту все мои правила. Я просто возьму ее. Без лишних сантиментов. Она нарывалась. Она сама хотела. Хотела мужика — получит. И нечего возиться, изображая прелюдию.
Я убрал ее руки со своих джинсов, сам стянул их чуть ниже колен, развел ее ноги в стороны, одним быстрым, мощным движением ворвался внутрь и…
Замер.
Прежде, чем я обрел возможность мыслить, меня оглушил звонкий крик. Никогда еще доли секунды не казались мне такими длинными. Даже на поле, где нужно соображать и принимать решения почти мгновенно, я не чувствовал ничего похожего.
Это мгновение было вечностью. Время словно замедлило свой ход, и я продирался сквозь тугой кисель бытия, соображая на ходу.
Преграда. У меня на пути была преграда. И девчонка зажималась не от перевозбуждения или страха… Нет. Она — девственница.
Крик. Боль. Черт, ей больно. Еще бы, я врезался, как тараном.
Девственница?
Девственница…
ДЕВСТВЕННИЦА!!!
Как это возможно? Она же вся такая… Я и подумать не мог… Почему? Зачем? Как, вообще?
Тихий всхлип выдрал меня из комы. Оказывается, я лежал на ней, зажмурившись, складывая все это в голове.
Открыв глаза, я встретил, перепуганный, полный слез взгляд. Мокрые дорожки ручейками стекали по щекам. Она медленно моргала, видимо, пытаясь остановить поток слез и выровнять дыхание. Не помогало.
— Мел, — прошептал я, склоняясь и стирая губами соленую влагу с ее лица. — Я… прости… Я не думал… Я понятия не имел… тебе больно… Прости меня.
Не знаю, почему все так изменилось. За какую-то минуту все перевернулось с ног на голову. Я первый раз назвал ее по имени, даже не задумавшись об этом. Я извинился, не вспомнив о своей гордыне. Я чувствовал себя дебилом, бессовестным ублюдком, конченым козлом.
Покрывая ее щеки и прикрытые глаза нежными поцелуями, шепча какие-то глупости, я начал тихонько отстраняться.
— Нет, — взвизгнула Мел, обвив меня ногами. Мой член вошел в нее по самое основание.
Она сморщилась и тихо застонала от боли. Господи, ну что за женщина?! Зачем она это сделала?
— Тебе же больно, — я старался не шевелиться ниже пояса и одновременно погладить ее ноги, чтобы она меня отпустила. — Отпусти, и боль пройдет.
— Нет, — снова всхлипнула Мел, еще крепче скрещивая ноги у меня за спиной и толкаясь бедрами вперед.
— Черт, — вырвалось у меня, потому что, как бы хреново я себя не чувствовал в душе, мой член был совершенно полярного мнения и кайфовал от каждого движения.
Мел, видимо, подзадорила моя реакция, и она снова проделала этот финт, заставляя меня задохнуться стоном удовольствия. Извращенного удовольствия. Неправильного удовольствия.
Я видел, как она морщится от каждого движения, и совершенно не понимал, зачем девчонка себя мучает. Как будто и так мало. Я схватил ее за бедра, фиксируя их, прижимая к полу, не давая ей шевелиться.