Факелоносцы
Шрифт:
В вечернем воздухе Аквила уловил легкий запах древесного дыма, к которому примешивался теплый и сухой аромат дерна; заржала лошадь; где-то запели; он услышал, как задребезжало ведро возле скученных домиков караульного поста за его спиной. Сначала никакого караула вдоль холмов не было, но с годами заключенный в долине Тамезы мир становился все более напряженным и неспокойным, и простая линия раздела постепенно превратилась в охраняемую границу. Аквила провел здесь почти все пять лет, и порой ему казалось, что он может легко представить себе жизнь легионеров на Адриановом валу в давние времена: бесконечное ожидание и глаза, постоянно прикованные к северу; и дел вроде бы немного, но и расслабиться невозможно. Все эти пять лет Амбросий с Артом, который всегда находился при нем, вели борьбу за то, чтобы сплотить воедино своих воинов и добиться хоть какого-то согласия с соседями к тому времени, когда две боевых армии, Британии и варваров, снова сойдутся на поле брани. Несмотря на клятвы и заложников, все знали: время это неизбежно наступит. В прошедшем году на границе было так неспокойно, что, казалось, оно совсем близко. Лето, однако, прошло довольно тихо, и пора, благоприятная для военных кампаний, заканчивалась.
Свет постепенно угасал, и Аквила уже собрался спуститься к караульному посту, когда вдруг он заметил какое-то движение в кустах, немного ниже по склону.
Он замер, мгновенно насторожившись, и стал ждать. Довольно долго внизу все было неподвижно, лишь черный дрозд с недовольным стрекотаньем вылетел из зарослей боярышника; но затем снова что-то шевельнулось в кустах, оплетенных высокой осенней травой, — кто-то явно пробирался к дороге. Рука Аквилы привычно сжала древко копья, и, нахмурившись, он следил за чьими-то короткими, осторожными перебежками — все ближе и ближе, и наконец человек выскочил из-под прикрытия зарослей белого боярышника на открытое пространство. Почти старик, решил Аквила, увидев в гаснущем свете дня его голову с проседью, словно окутанную серой паутиной, да и бежал незнакомец, низко пригибаясь к земле, виляя из стороны в сторону и делая зигзаги, наподобие бекасов, но далеко не так легко и проворно, как они. Старик то и дело спотыкался и пошатывался на ходу, будто окончательно выдохся: судя по всему, он уходил от погони и сейчас, собрав последние силы, стремился добраться до пограничной вехи раньше, чем его настигнут преследователи. Аквила хотел было крикнуть своих солдат, но передумал. Он не заметил следов погони, и если беглецу удалось в данный момент избавиться от нее, то крикнуть означало бы выдать его. Он спустился вниз и приготовился мгновенно действовать, если понадобится. Беглец был уже совсем близко от вала, настолько близко, что в какой-то момент Аквила подумал: тот успеет до него добраться. Но неожиданно из кустов донесся щелкающий звук, что-то прожужжало в воздухе, как оса, — и незнакомец закачался, едва не упав, но затем собрался с силами и снова побежал. Аквила выскочил на дорогу, громко призывая людей с караульного поста. Прожужжала вторая стрела, пущенная из кустов, но в слабом вечернем свете она так и не достигла цели и теперь дрожала, воткнувшись в землю посреди дороги. Аквила метнул копье в кусты, туда, откуда прилетела стрела, раздался крик, и он, выхватив меч, бросился дальше. Мгновение спустя к нему во всю мочь неслись его люди; он подбежал к незнакомцу, как раз когда тот упал, и сразу же увидел короткую сакскую стрелу у него в спине. С чувством ужаса, не веря своим глазам, он вдруг узнал этого человека — заложник, столь странным образом вернувшийся к своим.
Опустившись на колени прямо на дороге, Аквила склонился над ним, воины его столпились вокруг.
— Это Валарий, — сказал он. — Ребята, несите его к нашим. Дьяволы! Поглядите, что они с ним сделали!
Старика подняли и пронесли через вал, до которого он чуть-чуть не добежал, на британскую сторону, в безопасное место, и положили лицом вниз. Но уже было слишком поздно. Однако Валарий поднялся на колени и теперь стоял, глядя на Аквилу, — на лбу у него выступил пот, лицо дергалось, но губы тронула слабая улыбка.
— Ох, Дельфин! Пять лет большой срок… Как хорошо снова… быть… среди друзей, — произнес он и рухнул на руки Аквилы.
— Расставьте караул на случай нападения! — приказал Аквила. — Валарий, во имя нашего Господа, что произошло?
— Они не нападут на вас… не рискнут… ничего затевать на границе… Сейчас не станут, — задыхаясь проговорил Валарий. — Я хотел отсидеться… до темноты… а потом пересечь границу, но они… отыскали меня слишком быстро. — Почувствовав руку Аквилы на спине около раны, он воскликнул: — Не надо, пусть все как есть! Ничего уже не сделать, а если ты тронешь… я умру… тотчас. Я все равно умру, но сначала… я должен рассказать.
Аквила тоже знал, что ничего нельзя сделать, слишком глубоко вошла стрела. Он поудобнее устроил старика, подложил руку ему под плечи так, чтобы ничего не давило на стрелу, и подставил колено, чтобы была опора снизу, при этом он напряженно вслушивался в хриплые, отрывистые слова, которые Валарий выдавливал из себя с отчаянным упорством:
— Хенгест заключил… союз с Гвитолином… и еще со скоттами… Скотты из Южных Кимру… все готовят наступление… наступление…
— Когда? — спросил Аквила.
— Через… полмесяца по… первоначальному плану. У них остается… чистый месяц, пока… можно вести кампанию… а может, и больше месяца… Хотят сыграть на том, что Амбросий… ни о чем не подозревает… так поздно, в конце года. Но теперь, зная, что я… ускользнул от них… и что у меня… может, еще осталось… дыхания на несколько слов… наверное, они… придут раньше.
— Но ведь они поклялись на кольце Тора, — сказал Аквила растерянно.
— Для сакской породы… клятва между друзьями нерушима до самой смерти. А клятва… врагу сохраняется лишь на время… пока не пришла пора ее нарушить…
— Ты уверен в том, что говоришь? — спросил Аквила.
— Я же был у них заложником пять лет… О Боже! Пять лет!.. Никто там… не заботится о том, чтобы держать заложника в неведении. Я знаю, о чем говорю… можешь не сомневаться.
— А где начнется атака?
— Я… не знаю.
— А что еще тебе известно? — безжалостно продолжал расспрашивать Аквила, так как ему казалось, что жизнь начала покидать Валария. — Больше ничего не известно?
— Нет, больше ничего. А разве этого… недостаточно?
Аквила поднял голову, выделив одного из стоящих вокруг солдат, сказал:
— Приск, седлай коня и во весь опор в Венту. Передай Амбросию, что Хенгест заключил союз с Гвитолином и скоттами-поселенцами из Кимру и теперь собирается напасть на нас, скорее всего через полмесяца, а может быть, и раньше. Передай ему также, что к нам вернулся Валарий, и расскажи, как это случилось. Повтори все, что я сказал.
Приск повторил приказания и, повернувшись, большими прыжками стал спускаться с горы прямо к лошадям. Аквила слегка передвинулся, пытаясь устроить Валария поудобнее.
— Воды, — прошептал Валарий.
— Иди принеси, скорее! — приказал Аквила ближайшему к нему солдату.
Валарий лежал глядя в небо, где свет начал уже угасать. Мелкие облачка, которых не было, пока солнце стояло высоко, теперь плыли по небу, как стайка розовых перышек. Кричали чибисы, и легкий ветерок, казавшийся прохладным после дневного зноя, шевелил траву вдоль гребня вала. Караульные по-прежнему молча стояли вокруг.
— Как хорошо вернуться домой, — сказал Валарий с глубоким удовлетворением. — Саксы обещали… как только начнется битва и… тайны не… надо будет хранить… я смогу… вернуться и умереть… среди… своих, но я всегда был… нетерпеливым. Что вода?.. Принесли уже?
— Сейчас принесут, — сказал Аквила, стерев кровь в углах губ Валария. — У тебя есть что передать Амбросию?
— Скажи ему… я рад, что мог… заплатить ему свой долг.
— Он никогда не думал ни о каком долге, — сказал Аквила. — Я тебе об этом говорил и раньше.
Странное подобие улыбки появилось на губах Валария.
— Но я думал… я тебе об этом говорил прежде… Скажи ему, все равно скажи. Даже если он… и не думает так… он поймет и… порадуется за меня. — Последние слова старика уже трудно было расслышать. Он повернул голову, лежащую на руке Аквилы, и закашлялся — изо рта хлынула кровь, и все кончилось. Так умер Валарий, умер, может быть, с большим достоинством, чем жил многие годы.