Фактор вознесения
Шрифт:
– Поболтай со мной, дружище. О чем угодно.
Бен старательно откашлялся – во рту пересохло, и говорить было трудно, но он все же сумел выговорить:
– Рико… По. рядок…
Где-то рядом вздыхала Криста – она все еще не пришла в себя.
«Интересно, а ее куда уволокло?»
– На нас идет шторм, – сообщил Рико. – И вскоре нам не поздоровится!
Бену стало смешно. Ему очень хотелось спросить Рико: «И вправду шторм? Такой крутой? А что ты называешь сильным штормом?»
Но он хохотал так, что просто сил не хватило задать эти вопросы.
Новый правитель неизбежно вынужден принижать тех, кем он управляет. Но таким
Флэттери предпочел безопасность своих пещер прогулке под теплым солнышком. Неви и Зенц выполняли задание, секьюрити уничтожали восставших, а Криста Гэлли – где бы она сейчас ни пряталась – тоже обречена: ее судьбу будет решать директор. Флэттери улыбнулся и поднял лицо к небу. Он любил смотреть на небо. Он обожал природу. Разве можно сравнить эти вечно изменчивые формы со стерильным садиком на корабле? А на Лунбазе? О нем вообще не стоит вспоминать. Вот-вот должен начаться послеобеденный дождь. Как и остальные выжившие после гибернации уроженцы Лунбазы, Флэттери был неравнодушен к природным явлениям.
Он облокотился на парапет, тянущийся вокруг Теплицы, и стал наслаждаться видом созданной его гением деревни. Но тут ветер бросил ему в лицо удушливый запах гари. На Флэттери был красный пиджак, означающий для всех служб охраны, что он еще жив, и напоминающий всем остальным, что он – директор. Пусть они поглядят на него, бесстрашно появившегося на крепостных стенах. Пусть сообразят наконец, против кого посмели восстать.
И все же два солнца – это перебор. Сколько бы он ни прожил на этой вонючей планете, обилие солнц его раздражало. Да и все исследования его лабораторий – и геологических, и социологических, и келповедческих говорили об одном: надо уносить ноги с этой проклятой обанкротившейся планетишки! Скоро здесь такое начнется… Что дожидаться нет никакого смысла.
Одна из его секретарш вдруг преградила ему дорогу. Как, бишь, ее зовут? Вентана?
– Отчеты о возмущениях келпов, сэр. – Она помахала в воздухе стопкой бумажных листков.
Флэттери кивком приказал одному из охранников взять у секретарши материал, а сам застыл на солнцепеке, обмахиваясь шляпой. Поля белой шляпы были намеренно сделаны широкими, для того чтобы потрафить островитянам. А ее цвет, по мнению Флэттери, символизировал чистоту, правду и справедливость. Отчеты Контроля его мало интересовали. Он заранее знал, что ничего нового они сообщить не могут. К тому же между станцией и восьмым сектором стоит огромная грозовая туча. Он любил природу, но терпеть не мог солнечных ожогов. На его залысинах уже появились два угрожающе красных пятна, и Флэттери терпел из последних сил, но не чесался. Персональный врач только месяц назад избавил его от возникшего под воздействием солнечных лучей раздражения кожи, и вот опять!
«Но народ должен меня увидеть, – думал Флэттери. – Личное появление всегда действует безотказно».
На небольшом расстоянии его сопровождала тройка самых надежных телохранителей. Со стены хорошо были видны деревня, порт и часть города. Лучший обзор открывался лишь с вершин гор, на которых обосновались беспомощные заваатане. Большинство их, словно неграмотные крестьяне, верили в божественную сущность Корабля и в то, что он однажды вернется, как некий бог-машина, чтобы разрешить все их проблемы. При этой мысли Флэттери расхохотался так громко, что его телохранители вздрогнули и стали настороженно озираться.
– Спокойно, джентльмены, – помахал он им шляпой. – Вы же сами видите, что здесь нам не грозит никакая опасность. Сюда никто не заберется.
– Приношу директору свои извинения, – склонил голову Аумок, чистокровный островитянин – но мой долг состоит в том, чтобы всегда быть начеку.
Флэттери милостиво кивнул, принимая извинение. «Этот парень неплохо работает», – подумал он, а вслух сказал:
– Очень хорошо. Полностью полагаюсь на ваш профессионализм.
Если похвала и польстила Аумоку, он этого никак не проявил и продолжил бдительное наблюдение за ближайшими окрестностями.
– Но там, наверху никого нет, кроме заваатан! – улыбнулся Флэттери.
– Вы в этом уверены, сэр? – спросил телохранитель.
Впервые за десять месяцев, что он служил в охране директора, островитянин посмел оспорить мнение шефа. Флэттери только осклабился в ответ.
Последнее время заваатане действительно вели себя подозрительно: они стали частенько бродить под стенами и по пляжу группками, в которых всегда было одно и тоже количество монахов. Но всегда это были разные люди. На курсах подготовки капеллан-психиатров он изучил историю подавления неортодоксальных религиозных объединений. И присутствие в такой близости от его Теплицы неизвестного количества враждебно настроенных элементов, к тому же в физической подготовке превосходивших большую часть его охранников…
«Как они быстро бегают по своим горным тропкам! И зачем им это?»
Флэттери все же решил ознакомиться с отчетами Контроля о странном поведении келпов и о передвижении судна голостудии.
– Итак, Марта, как вы считаете, их удастся поймать?
Его офицер связи – невысокая толстушка, выглядевшая в своей синей форме довольно смешно, закусила губу. Флэттери как-то переспал с ней и убедился, что на ощупь она много приятнее, чем на вид. Лет пять назад, впрочем, она была очень даже ничего. Начинала она свою карьеру рядовым телохранителем, но затем проявила достаточно серьезные познания в радиоаппаратуре и электронике. Так что, когда она подала заявление на должность в отделе связи, Флэттери не думая его подписал. К тому же, убирая ее подальше от себя, он пресекал все сплетни о новой пассии директора.
– Я… Не знаю, что и сказать, – наконец выговорила она. – «Жучок», который я поставила к ним на судно, работает отлично, и, судя по его показаниями, судно легло на обратный курс и…
– Вы думаете, они идиоты? – перебил ее Флэттери. – Я приказывал подсадить «жучка» прямо на Кристу Гэлли или исхитриться запихнуть его ей внутрь, а вы сунули его куда попало! Судя по показаниям Контроля, ваш «жучок» сейчас мирно плывет в порт на грузовике, везущем несколько тонн дохлой рыбы.
Офицер побледнела и словно сделалась ниже ростом. Флэттери позабавил ее растерянный вид.
– Я боялась… – призналась Марта. – Я побоялась к ней прикоснуться.
Она опустила голову, словно подставляя шею под карающий меч. Скопившиеся в ямках ключиц капельки пота ярко сверкали в безжалостных солнечных лучах. Перед штормом всегда так жарко и стихает малейший ветерок. В воздухе уже запахло дождем.
Флэттери вспомнил их единственную приватную встречу. Это тоже было днем, и жара стояла такая, что их тела были скользкими от пота. Его густая черная поросль на груди буквально приклеилась к ее маленьким тогда белым грудкам. Тогда она его не боялась. Ну разве самую малость. И то был благоговейный страх. Да, тогда все было проще.