Фактор Z
Шрифт:
— Раз уж мы пошли все вместе на такой риск, давайте без официоза, — предложил я. — И вдобавок, нужно прояснить несколько моментов.
— Каких это? — удивился эксперт.
— Из какого ты объединения выживших, Коля?
— Тебя сейчас меньше всего должно волновать такие нюансы.
— Меня волнует то, почему такого специалиста послали на убой, как простого разведчика?
— Я сам вызвался.
— На убой?! — переспросила Злата.
— Вертолёт не вернется. Коля, ты не знал, что я хорошо чувствую человеческие эмоции?
— Ещё и эмпатия,
— Уровень чего?
Спецы заметно напряглись, но Николай успокаивающе протянул руки ладонями вперёд.
— Давайте не ссориться, ребята. Про вертолёт ты немного неправильно понял — я просто не верю, что он сможет вернуться. Кто бы ни находился сейчас в центре города, шума он не любит. Вряд ли пилот успеет израсходовать хотя бы половину боезапаса.
— Всё лучше и лучше, — проворчала Злата. — Значит, выбираться будем на своих двоих?
— Именно.
— Хорошо, здесь всё понятно, — кивнул я. — А что за самоотверженность? Надоело заниматься умственным трудом?
— Иначе командование не санкционировало бы последнюю попытку. Я своим поступком показал, что на сто процентов уверен в правильности моих выводов. Они не ожидали такого и дали добро, хоть и нехотя.
— Последняя попытка?
— Умеешь ты вычленять нужное, — усмехнулся Николай. — Больше группы для захвата объекта посылать никто не будет. Если бы мы сейчас тут не стояли, в город уже прилетела баллистическая ракета.
— Их же сбивают на подлёте? — напомнил Калина.
— Эта будет с ядерным зарядом. Ей и не обязательно попасть в цель.
— И сколько у нас времени?
— Восемь часов. Если до этого мы не разведём на какой-нибудь крыше сигнальный костёр, здесь будет очень большая воронка, поверьте мне.
Последний и самый громкий взрыв заставил жалобно задребезжать чудом уцелевшую витрину соседнего магазина. — Накрылась птичка, — констатировала Злата.
Мы шли переулками, прячась в тени домов. Чем ближе к центру, тем явственней я ощущал звенящую тревогу, но мертвяков попадалось на удивление мало, а редкие стычки с одиночками не представляли серьёзной угрозы. По словам Николая, зомби на данный момент концентрировались в пригороде, чтобы хлынуть оттуда неудержимой волной.
— Как мы вообще отыщем вертолёт или пилота за такое короткое время? — спросила Злата. — Это будет посложнее, чем иголку в стоге сена нашарить.
— Он сам нас найдет, — уверенно заявил эксперт. — Среди той бойни в Ярославле были обнаружены чужие отпечатки мужской обуви. Кто-то был там, когда всё это случилось, проверил, нет ли выживших, и ушёл.
— Тогда чего мы прёмся навстречу, не легче ли занять оборону?
— А кто даст гарантию, что он в этом случае нападёт? — ответил я за Николая. — Сделает свои дела и улетит восвояси.
— То есть мы ещё и наживка, — вздохнул Калина. — Чувствую, что хороших новостей лучше сегодня не ждать.
Очередной переулок привёл нас к широкому проспекту.
— Пойдём внутренними дворами мимо церкви и выйдем к бывшему зданию администрации, — прикинул я. — За ней плотная застройка, среди которой стоит самая высокая свечка в округе. С неё можно оглядеться и решить, куда двигаться дальше.
— Неплохо, — оценил Николай. — Тебя нам просто Бог послал.
Хоть я и почувствовал, что последняя фраза произнесена специально, скрыть свои эмоции до конца все же не смог.
— У тебя какие-то проблемы с верой?
— Как и у всех.
Развивать тему эксперт не стал. Дворы, между тем, привели к почерневшему остову церкви. Купол обвалился внутрь, а обгоревшие стропила придела торчали, будто рёбра обглоданного скелета.
Родители часто водили сюда всю семью и неудивительно, что именно здесь они тогда искали защиту…
— Мне тоже одно время казалось, что Бог отвернулся от нас, — вздохнул Николай. — Твоя работа?
Я кивнул.
— А зачем?
— Там были все, кого я любил.
Если бы они остались дома… Забаррикадировались и ждали помощи, как сделали их соседи. До сих пор эти милые люди боятся попасться мне на глаза в посёлке, как будто в случившемся есть их вина.
К церкви я прорвался лишь день спустя, когда было уже слишком поздно. Бог не защитил своих почитателей, и мёртвые осквернили его святилище. Мне осталось только сжечь здание, вместе со всеми, кто, переродившись, перестал быть моей семьёй.
— Соболезную.
Группа молча прошла мимо пожарища. Потянулись безликие здания хрущёвской застройки, которые в последнее время начали сносить, планируя построить на их месте огромный торгово-развлекательный комплекс. До самой администрации было подозрительно тихо, даже одиночные зомби перестали попадаться, и тут позади нас резко возникла волна злобного напряжения, как накануне в складских ангарах.
— Толпа идёт!
Мы рванули через брошенную стройплощадку, которую хотели обогнуть по периметру. Впереди показался недостроенный магазин, окружённый широким кольцом парковочной зоны. Звуки погони быстро приближались, становясь всё громче. Ощущение опасности стало нестерпимым, будто кто-то живьем сдирал кожу, и я отчетливо понял — на пустырь нам высовываться нельзя.
— Вбок! Через траншею!
О том, что к магазину неплохо было бы подвести коммуникации, строители традиционно вспомнили уже после укладки асфальта. Поэтому его разбили отбойниками и выкопали технический канал, по пояс взрослому человеку. Через эту импровизированную траншею мы и побежали, оскальзываясь на пластиковых трубах, устилавших дно.
Едва группа преодолела половину расстояния, как позади прогрохотал взрыв. Все инстинктивно пригнулись, и я ощутил, как над головой со свистом пролетел кусок дорожного покрытия. Если бы мы пересекли парковку поверху, то добивать мертвякам наверняка было некого. Нас целенаправленно загоняли, будто дичь на охоте.