Факультет Романтики. Ромфак
Шрифт:
Хрупкая девушка обращалась со мной с такой легкостью, словно я был плюшевой игрушкой, и вертела меня, как пластиковую куклу Барби. И откуда у этой блондинки столько силы?
В течение следующей минуты мне удалось не только выслушать кучу ругательств и получить психологическую травму на всю жизнь, но и одеться – в черно-белую пеструю рубашку Доминика и темные, но пока еще не порванные джинсы Дилана. Может быть, эта сногсшибательная блонда окажется не только сильной, но и хитрожопой? Может быть, у нее уже реально придумана отличная отмазка для моего отца с объяснением,
– Вау! Это мне?! – дальше восторженные писки и визги девушки оказались прерваны громкими хлопками в ладоши. – Какая красоточка! Просто пушка! Когда я звонила в бутик, то мне сказали, что оно продано! Это же то самое дорогое платье, что было в единственном экземпляре на витрине, да?
Я кивнул, глядя на разложенное на кресле темно-фиолетовое облегающее платье, ни в силах что-либо произнести. Я, вдруг, вспомнил, что Антонина уже как пятнадцать минут одна на вечеринке в компании неизвестно кого. Мне нужно срочно бежать к ней!
– Котик, ты хотел сделать для меня сюрприз? – взвизгнула Стейси, наклоняясь к платью. – И тайно купил его мне, да?
– Нет…ой, то есть да, но… как бы… не совсем, – пробормотал я, стараясь не смотреть в ее огромные от удивления и потемневшие от подозрения карие глаза. Мне очень не хотелось, чтобы наряд Антонины заграбастала себе эта Стейси, у которой, вероятно, в Австралии тысячи таких дизайнерских шмоток. – Платье оно для… меня… то есть… моей… блин!
– Ах, значит так, да? – закричала Стейси, откинув назад свои роскошные пряди золотых волос. И в тот же миг ее глаза превратились в пару узких длинных щелок от притворной ревности и реального гнева. – Где она? Кто она?! Пока я успокаиваю его отца в ресторане, он тут устраивает оргии со всякими подстилками! Да?!
В этот момент мы с ней синхронно посмотрели на Доминика и Дилана, которые все еще сидели в одних труселях на расправленной кровати. Парни так и не успели одеться, замерев и не дыша, все это время они пристально следили за нами со Стейси.
– Мы не подстилки!! – в один голос заорали они громко и возмущенно.
– Так, где она, а? – повторила Стейси, она подняла верх правую руку и… отвесила мне звонкую оплеуху. Пока я стоял ошарашенный, растерянно моргая глазами и слушая нарастающий звон в ушах, эта длинноногая истеричка, кажется, совсем обозрела и потеряла страх. Ехидно хихикая, девица пробормотала себе под нос. – Слепая Горгулья, как же давно хотелось ему влепить! Может еще раз, а?
Но я вовремя почуял неладное и отпрыгнул назад с воплями:
– Она – в ванной! Моя эм… подстилка в ванной!
– О! Да неужели? – холодно процедила сквозь белоснежные зубы Стейси, круто развернулась к выходу из спальни и бойко по-военному зашагала по коридору в ванную, громко цокая по паркету своими высоченными каблуками. Я обреченно и послушно засеменил за ней, как провинившийся кот, которого идут тыкать носом в изгаженные тапки.
– Где она?! Куда она делась? – вопила Стейси прямо в унитаз, приподняв крышку. Незадолго перед этим она рывком отдернула в сторону шторку для душа, едва не порвав ее длинными ногтями с идеальным маникюром. – Я все-равно найду ее и…
Я не стал дослушивать угрозу, брошенную ледяным тоном, а выскочил из ванной комнаты, словно из парной бани, и с бешенной скоростью, словно от этого зависела моя жизнь, захлопнул за собой дверь – новенькую, прочную, из лучших пород дерева и самое главное – без стекольной вставки. Такая выдержит истерику и побои любых масштабов!
Не знаю для чего, но дверь в ванную комнату можно было запереть не только изнутри, но и снаружи. Недолго думая, я навалился на дверь плечом и повернул замок аж на три оборота до упора. Короче, хана мне, но зато как же весело будет!
– Котик? Ко-о-о-тик! Что происходит? Ты решил поиграть со мной? – вкрадчиво спросила Стейси, осторожно нажимая на ручку с той стороны и пытаясь открыть дверь. – Ты… ты меня запер, да? Мне не нравится такая игра! Плохой котик!
В заднем кармане моих джинсов громко и зловеще запиликал телефон, знакомая мелодия «Реквием» Моцарта стоял на звонке только у единственного моего контакта, вызов которого я не мог ни отклонить, ни сбросить – моего отца. Этого лысого черта еще тут не хватало! Ну что ж, сейчас придется сильно и нагло врать.
– Котик! Открой! Живо! – раздалось с той стороны, с каждым словом Стейси ударяла чем-то по двери, судя по стуку – туалетным ершиком, и скребла по дереву, как в фильмах ужасов, своими длинным когтями. – Иначе ты очень очень… ну просто очень сильно пожалеешь! Котяра!
– Эм, кыска моя хорошая, я тебя не запирал, – нагло соврал я, сочиняя отговорку прямо на ходу. – Проклятый замок… он сам защелкнулся… ауч! Блин! Не открывается! Ты там посиди тихонечко… не истери… я сейчас сбегаю за слесарем!
– Что?! Куда?! – завыла Стейси. – Ты реально меня тут оставишь одну? Я боюсь темноты!
– Ой, блин, совсем забыл. Свет сам автоматически вырубается, когда дверь закрывается с этой стороны, – объяснил я своим самым виноватым тоном. Хорошо, что сейчас девушка не видела с каким трудом я сдерживаю свой подленький смех. – Это сделано, видимо, для экономии электроэнергии. Ты там присядь эм… на белый трон. Кыска, я скоро вернусь! Не переживай!
– Да как ты так можешь!? – визжала Стейси и снова неистово заколотила туалетным ершиком по двери. – А ну открой меня! Вылезу – кастрирую!
Я отбежал от двери на безопасное расстояние, как от тикающей бомбы, и снял трубку телефона, не включая видео. Сейчас придется тоже слегка приврать.
– Коста, где тебя тролли носят? Мешок с дерьмом! Позор нашего рода! – раздался на весь коридор свирепый бас моего отца, такой отчетливый и яростный, будто бы батя стоял рядом. Мне даже показалось, как из динамика телефона вылетали капли его пенной слюны. – Я еду к тебе в академию! Везу люлей! Ты где?!
Я выдохнул практически весь воздух из своих легких, чтобы мой голос звучал гораздо слабее, тише и болезненней.