Факультет рыболовной магии
Шрифт:
Он сидел на коленях и не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Голова кружилась, в висках пульсировало. Если бы не выпитое вино, последствия купания в аквариумной воде, бега и падения были бы не так ощутимы, но, с другой стороны, будь Тубуз трезвым, глядишь, и свернул бы себе шею, пока кувыркался с крутой горы. Рыбодракону, видать, тоже досталось, он лежал на траве, слабо шевеля плавниками, поблескивая в лунном свете серебристой чешуей и, словно в судорогах, подрагивая всем телом. Чуть отдышавшись, Тубуз подсунул под него руки и попытался поднять, но не тут-то было. То ли силы оставили его, то ли там, у ресторана, в ажиотаже он просто не почувствовал тяжести рыбодракона. Во всяком случае, сейчас лекпину удалось лишь перекатить того с бока на бок. Журчание воды слышалось всего в каких-то двух метрах. Вспомнив один из афоризмов своего дядюшки Чассока, смысл которого сводился к тому, что «только дураки таскают круглое и катают квадратное», Тубуз, пыхтя, принялся перекатывать рыбодракона все ближе и ближе к его родной стихии. Он понимал, что сделать это надо как можно быстрее, за один прием, не тратя времени на передышку. Наверное, поэтому, когда при последнем перекате рыбодракон с невысокого обрывчика упал в воду, Тубуз по инерции плюхнулся за ним. Течение подхватило лекпина и моментально вынесло на середину реки. К счастью, Ловашня в этом месте была неширокой, и, сделав всего несколько взмахов, Тубуз достиг противоположного пологого берега.
«Вот тебе и сходил на свидание. Вот и гульнул… – думал лекпин, восстанавливая дыхание, лежа на мокром песке и глядя на луну. – Офла не пришла, костюм дяди Чассока испорчен, самый шикарный ресторан в Фалленблеке по моей вине превратился в… Интересно, сколько времени и денег потребуется на ремонт „Золотого шлема герптшцога“? Во всяком случае, когда предъявят счет на погашение расходов, боюсь, меня хватит удар. Это в лучшем случае. А в худшем – каторга до конца дней своих… Зато рыбодракон на свободе! Если только выжил».
Тубуз приподнялся на локтях и осмотрелся. Увиденное заставило его вскочить на ноги. С горы к реке спускалось несколько огоньков. Сомнений быть не могло – это спешили на поиски преступника стражники-троглины с факелами в руках. Надо было уносить ноги, и он ринулся прямо сквозь прибрежные кусты, в чащу, подальше от надвигающейся опасности…
Сколько бежал и шел, Тубуз не помнил. Густой лес сменялся полянами, поросшими колючим кустарником, пару раз пришлось пересечь неглубокие ручьи. Наконец под ногами оказалось что-то похожее на тропинку, и он, не раздумывая, повернул налево и двинулся по ней.
Костюм был не просто испорчен, а превратился в лохмотья. Лекпина пошатывало и слегка поташнивало. Крутящиеся в голове мысли никак не могли упорядочиться, и он никак не мог решить, куда податься, где найти временное пристанище: у знакомых в лекпинском квартале либо в факультетском городке. Идти домой Тубуз боялся: там герптшцогские стражники в первую очередь будут искать злостного хулигана и осквернителя порядка славного города Фалленблек. Но, прежде всего, следовало определиться, где он, собственно, находится. Хорошо хоть, под ногами была тропинка, которая куда-нибудь да должна была вывести. Неожиданно справа, сквозь заросли терновника блеснул огонек. Тубуз повернул к нему не раздумывая, словно бабочка на свет, и хотел даже побежать, но высокие густые кусты вынудили его опуститься на колени и пробираться вперед чуть ли не ползком. К радости лекпина, в направлении его движения оказалось что-то наподобие звериной тропы или лаза, благодаря которому продвигаться вперед было не так тяжело. Грязновато, конечно, но какое это сейчас имело значение!
Вовсю работая локтями и коленями, Тубуз полз и полз. Вскоре впереди замелькали уже два, потом три огонька. А когда лаз закончился, и он очутился на краю поляны, окруженной высокими дубами, то увидел сразу шесть огней. Шесть бесшумно горящих костров, между которыми сновали десятка два гоблинов.
Без какой-либо одежды, жутко раскрашенные светящимися красками, они исполняли меж костров танец. У каждого гоблина в руках был магический спиннинг, верхушка которого светилась малиновым светом. Они кружились вокруг костров, время от времени окуная верхушки спиннингов в пламя, и тогда ночную тишину нарушало громкое потрескивание. Еще два магических спиннинга, скрещенных и поднятых высоко вверх, держал в руках человек, стоявший в самом центре поляны. Он тоже был без одежды, лишь очки с черными слюдяными стеклами прикрывали его глаза.
Тубуз вспомнил, что не так давно видел этого человека в таверне «Две веселые русалки», только тогда он был закутан в плащ, а теперь…
Зрелище было омерзительнейшее. Гоблины и без того вызывали у Тубуза, так же, как и у всего лекпинского народа, отвращение, а тут еще какие-то немыслимые танцы при свете луны и бликов костров, да к тому же под дирижирование очень нелицеприятной личности. Но все это было еще ничего по сравнению с тем, что предстояло вскоре увидеть Тубузу.
На поляну выбежали четыре таких же, как и остальные, голых и разукрашенных гоблина, держащих в руках два шеста, между которых из веток терновника был сплетен пятиугольный щит, и к этому щиту был примотан за четыре лапы кот Шермилло, голова которого безжизненно болталась из стороны в сторону.
Тубуз в ужасе вскрикнул и тут же зажал рот руками. К счастью, никто из гоблинов не обратил на это внимания, хотя лекпину показалось, что человек в черных очках все же повернул голову в его сторону. Тубуз так и застыл, стоя на четвереньках и наблюдая за разворачивающимся действом.
Гоблины воткнули шесты в землю рядом с человеком, и только когда они выравнивали их, чтобы щит оказался строго в вертикальном положении, Тубуз по неестественному виду кошачьей морды догадался, что это не настоящий Шермилло, а всего лишь чучело. У него отлегло от сердца, но ненадолго. Он мало общался с адъютантом профессора Женуа фон дер Пропста и за время этого общения успел получить от котяры лишь пару затрещин да выслушать несколько замечаний по поводу нарушений дисциплины. Другими словами, испытывать нежные чувства к Шермилло у него не было никаких оснований. Но! Это был кот, которого очень любил один из лучших профессоров факультета, а это дорогого стоило. Поэтому, когда один из гоблинов походя плюнул в чучело, Тубуз воспринял это так, словно плюнули лично в него. А гоблины меж тем продолжали свой странный танец, больше похожий на какой-то обряд. Они разбились на группы и принялись кружить вокруг костров, держа кончики магических спиннингов над пламенем. Кончики раскалялись все сильнее, а гоблины двигались все быстрее, и уже казалось, что над кострами зависли вертящиеся малиновые кольца. Внезапно, как по команде, гоблины остановились и вскинули спиннинги вверх. Малиновые кольца, про должая вращаться, тоже поднялись над кострами и синхронно поплыли к центру поляны, туда, где стоял человек, продолжавший держать в руках два скрещенных спиннинга. Кольца словно магнитом притягивались к кончикам этих спиннингов, таких же малиновых, как и они. Одно за другим кольца влились в них, все больше раскаляя, и, когда влилось последнее кольцо, все костры на поляне разом погасли. Лишь два малиновых шарика, словно глаза невиданного зверя, таращились из темноты. Через несколько мгновений эти глаза вспыхнули и, превратившись в две молнии, ударили в распятое чучело кота. Оно вспыхнуло ярким пламенем, вновь осветив все вокруг, а поляна взорвалась дикими радостными воплями.
Тубуз вдруг почти физически ощутил, что на него смотрят, и тут же встретился взглядом с человеком, стоявшим напротив горящего чучела и скрестившим руки на груди. Теперь человек был без очков, и Тубуз разглядел под его левым глазом большую, словно набухшая капля, бородавку.
«Он не может меня видеть, я же стою в темноте!» – успел подумать Тубуз, прежде чем человек показал рукой в его сторону и что-то крикнул гоблинам.
Завопив пуще прежнего, размахивая руками и подпрыгивая, те бросились в сторону лекпина. Если бы не звериный лаз за спиной, Тубуз был бы схвачен почти сразу. Но лаз давал шанс на спасение, а в том, что его ждет такая же участь, как и сгоревшее чучело, если он окажется в руках гоблинов, лекпин не сомневался. Никогда еще он не пятился на карачках с такой скоростью, как сейчас. Заросли терновника сослужили лекпину хорошую службу, ломившиеся через них гоблины заметно отстали, неуклонно увеличивалась дистанция и от тех, кто полз за ним по звериному лазу.
Но вот лаз закончился, и теперь Тубуз бежал по лесу, наскакивая на деревья, спотыкаясь о корни и падая. Отдалившаяся было погоня начала приближаться. То сзади, то справа, то слева раздавалось улюлюканье гоблинов, они гнали его, охватывая широкой дугой. Это становилось похоже на кошмарный сон, вот только проснуться Тубуз не мог. И бежать дальше он уже был не в силах, кое-как передвигал ноги, с ужасом понимая, что через несколько шагов упадет и не поднимется. Внезапно лес расступился, и лекпин оказался на берегу реки.
«Спасен!» – подумал он и тут же рухнул лицом в песок – ноги больше не держали. Но в руках силы еще оставались, и Тубуз пополз вперед, подстегиваемый приближающимися криками гоблинов. Когда до воды оставалось меньше метра, он оглянулся и увидел своих преследователей. Не меньше десятка гоблинов высыпало на освещенный луной берег. Они тоже увидели его и с торжествующими воплями помчались к жертве.
Последний рывок, и Тубуз окунулся в прохладу Ловашни. Может, лучше так и остаться под водой? – подумал он. – Продержаться, сколько возможно, потом выпустить из легких воздух и захлебнуться! Все лучше, чем сгореть заживо! И все же он вынырнул и даже сделал несколько взмахов руками, совсем ненамного отдалившись от берега, на котором столпились гоблины, решавшие, кто из них полезет за ним в воду. И тут случилось то, чего никто не мог ожидать. Из воды с фонтаном брызг взлетел в воздух серебристый рыбодракон и, прежде чем опуститься обратно, из его раскрытой пасти в сторону застывших в изумлении гоблинов исторгся сноп голубого пламени. Каждый из гоблинов мгновенно превратился в живой факел, визжащий и мечущийся по берегу.