Факультет спасительниц для падших

Митрич Лиди

– Не то, чтобы успел. Моя кузина неделю назад обзавелась татуировками и поступила: вот она и рассказала, – на этих словах я все же приуныла. Раз неделю назад, то эта кузина в списках числится после меня, а значит… да-да, была одной из тех двух барышень-свидетельниц. – В общем, сама история, слушайте. Во время их вчерашней инициации, ну, вы сами знаете о чем речь, какая-то избранная настолько была не в себе, что попыталась поджечь Нифелимский собор, но все закончилось тем, что она упала, а свеча, которой она пыталась все провернуть – погасла.

Я похолодела. Вряд ли речь шла о ком-то другом.

Пусть факты немного переврали, но одна юная одаренная особа легко угадывалась в описанной избранной.

– Дело, конечно же, замяли.

– Ну, пока смешного мало, – протянул один из собеседников.

Я была с ним солидарна. Вот ни капельки не смешно.

– Это еще не все, – выдержав небольшую театральную паузу, разносчик сплетен продолжил: – Эту девчонку в итоге все равно инициировали и нарекли… Эннафой Невыносимой!

– Как-как, говоришь? Как ту сумасшедшую? – переспросил блондинчик и расхохотался вместе с остальными.

Да-да, викарий дал мне не только очень своеобразное прозвище, но и с именем хорошенько так насолил. Жила такая дамочка лет триста назад, бегала полуголая по улицам, рвала на себе волосы, детей воровала… Последнее она объяснила тем, что хотела провести над ними какой-то обряд, который церковь в итоге причислила к темным, после чего Эннафу Умалишенную упекли в монастырь, где она и провела остатки своих дней. По крайней мере, такова официальная история событий, которая преподносится на уроках истории. Количество неофициальных версий исчислялось десятками: все современники Эннафы пытались вставить свои десять медяков и приукрасить действительность для красного словца – вплоть до того, что детей она собиралась то ли сама съесть, то ли скормить демонам.

– Ага. А после наречения она накинулась с кулаками на викария и запустила кадилом в икону первого нифелима, спустившегося с небес!

Компания молодых людей – парней с другого факультета! – продолжала дико ржать: смехом это уже было трудно назвать. Что-то мне подсказывало, что к обеду вся академия будет в курсе вчерашней истории, в геометрической прогрессии обраставшей просто чудовищными подробностями. Что-то мне это напоминало.

Я мысленно орала в себя. Какая же я наивная! Я-то думала, что все останется в рамках той маленькой компании, что была свидетелями моей инициации, а потом разрастется до рамок группы. Ага, как же! Все шло к тому, что вместе с именем невыносимой станет и мое существование на ближайшее время, если не на два года обучения, а то и всю жизнь. Злобный гоблин разошелся, в красках рисуя мне мое будущее. Преимущественно в темных тонах.

Мне оставалось только надеяться, что байка, с молниеносной скоростью передававшаяся из уст в уста, скоро надоест студентам, и я заживу спокойнее. Все же оказалось, что к насмешкам я морально не готова.

Хорошо, что в лицо меня пока никто не узнал, но надолго ли это? И что будет в обед?

Идя к свободному столику, я невольно втягивала голову в плечи. Впрочем, пока все обошлось, и позавтракала я спокойно, стараясь не обращать внимания на взрывы хохота по столовой. Злобный гоблин в паре с паранойей шептал, что ржут студенты над одной неудачницей, хотя здравый смысл успокаивал тем, что не могли слухи разлететься настолько быстро. Все-таки сегодня первый день учебы, и многие не виделись целое лето: должна была скопиться целая уйма новостей и веселых историй, которыми наверняка не терпелось поделиться.

За свой относительно безмятежный завтрак я стократ расплатилась перед первой лекцией.

3.1. Первая лекция

К аудитории я подошла только перед самым началом занятия, старательно делая самый независимый вид, на который только была способна. Каждый шаг давался все сложнее: я ждала, когда кто-то…

– Смотрите, это же Эннафа Невыносимая! У нее лицо такое же блаженное, как и у Умалишенной на картинах!

…узнает меня. Демон!

Девушки, которые стали свидетельницами моей второй инициации, сразу невежливо тыкнули в мою сторону пальцем.

Конечно, мой злобный гоблин уже успел сделать ставки на то, что можно смело похоронить все мечты о дружной группе и что мне с таким имечком будет несладко. Но то, что мне придется выживать в серпентарии?.. Оптимизм, столкнувшись с реальностью, махнул ручкой и скрылся до лучших времен.

– Эй, Эннафа Невыносимая, – окликнула меня одна из девиц с татуировками в виде золотых монет. Даже Райда Скупая на моем фоне отбелилась. – Знаешь, я думаю, что тебе стоило дать прозвище Неуклюжая. Как тебя вообще допустили к инициации?

Девушки весело захохотали и начали по очереди топтаться по моей новой мозоли, тренируясь в отпускании шпилек. Что ж, я немного ошиблась: группа будет сплоченной, если вынести одну особу за скобочки, потому что девицы уже явно показали, что настроены дружить против меня.

Я стояла чуть в стороне, стиснув зубы. Интересно, как быстро меня вышибут из академии, если я устрою драку? Этот вопрос возник в голове сразу после того как одна из одногруппниц крайне «тонко» намекнула мне на то, каким способом мне стоит отблагодарить декана за его заступничество на вчерашней инициации.

Появление самого Суоронса, который пригласил всех пройти в аудиторию, слегка охладило пыл девушек, но не особо их остановило – за спиной продолжали звучать смешки и шепотки. Даже сомнений не возникало в том, кто служил темой для всех этих разговорчиков. Я мысленно отметила для себя, что в столовой подобное переносить было проще: там сплетни не сопровождались косыми взглядами в мой адрес.

Войдя вслед за деканом в полукруглую аудиторию, мы расселись. Вокруг меня сразу образовалась мертвая зона.

Я начинала злиться. Я что, прокаженная что ли? Да даже если и так, то давно доказано, что это не заразно.

Имя! Во всем виновато одно лишь имя! А еще стереотипы окружающих. Это же так глупо – сравнивать меня с той, другой Эннафой, будто при наречении ее душа вселилась в мое тело. Как будто за плечами не было восемнадцати лет моей собственной жизни. И вот точно такие же, как и я, избранные должны были это понимать в первую очередь! Как можно быть настолько глупыми?

Я поняла, что мне уже сейчас невыносимо здесь находиться. Чужие взгляды жгли кожу раскаленными угольками. Шепот ядовитым туманом проникал в сознание и отравлял его. Как же я проведу среди этих девушек ещё два года?