Фаланга
Шрифт:
— Я долго оплакивал гибель лорда Меркаэно от рук отступников, — произнес Владимир, — но они, безусловно, заплатят за это горе, когда свершится правосудие.
— По лицу Борганора пробежала тень. Библиарий Меркаэно был величайшим героем Воющих Грифонов этого века, убийцей демона Периклитора, человеком, отомстившим за смерть Магистра Ордена Фуриозо. Меркаэно пал в битве с Сарпедоном, и тысяча братьев поклялись, что Сарпедон умрет прежде, чем начнет стихать боль потери. Борганор, принявший командование над понесшей большие потери ротой, нес ответственность за то, что Меркаэно погиб, а Испивающим Души удалось бежать.
— Несомненно, — сказал Борганор, — однако прежде, чем мы начнем, я хотел бы попросить об одолжении.
— О каком же, брат-капитан? — спросил Магистр Ордена.
— Перед тем, как Сарпедона казнят, позволь мне вырвать ему конечности и оставить его с одной ногой, как он оставил меня, — взгляд Борганора на мгновение устремился на бионический протез, — смерть Меркаэно оплакивают все сыны Гиллимана, все космодесантники, поэтому отмщение должно также принадлежать всем. Но то, что я был искалечен — вина Сарпедона, и я хочу вернуть ему этот долг.
— Мы здесь не для того, чтобы вершить твою личную месть, капитан, — ответил Владимир, — Нам предстоит осуществить более важное возмездие. Если будет решено, что предатель Сарпедон должен жестоко страдать перед смертью, возможно, ты сможешь принять участие в определении того способа, которым его заставят страдать. Но пока такого решения нет, наша единственная цель — правосудие.
— Борганор поклонился Владимиру.
— Простите меня, — сказал он, — мое сердце пылает ненавистью ко всем, кто способен осквернить имя Рогала Дорна.
— Ненависть тоже имеет право слова, — сказал Владимир, — именно поэтому ты будешь присутствовать на процессе.
— Борганор повел семьдесят космодесантников из Девятой роты Воющих Грифонов в док «Фаланги». На борту уже размещались три роты Имперских Кулаков, что составляло более трехсот космодесантников. Воющие Грифоны будут здесь вторым по величине контингентом. Но не только они прибыли на «Фалангу», чтобы принять участие в процессе. Сарпедон и Испивающие Души враждовали со многими слугами Империума, и каждый из них хотел, чтобы его голос был услышан.
— На золотой орбитальной яхте, запущенной со сторожевого корабля Инквизиции «Могила предателя», на «Фалангу» прибыл лорд-инквизитор Колго. Перед ним шла труппа акробатов и музыкантов, обыгрывающих пантомимами и воспевающих в песне величайшие успехи своего господина, которых он добился за свою долгую карьеру, охотясь на врагов Императора. Самого Колго, с гордостью несущего букву «I» на нагруднике угольно-черного терминаторского доспеха, сопровождали несколько Сестер Битвы Адепта Сороритас. Возглавляла их старшая сестра Эскарион, попросившая доверить ей обязанности по сопровождению Колго, чтобы лично присутствовать на суде над отступниками, свидетелем деяний которых она была. Прежде сестре доводилось состоять в свите инквизитора Фаддея, и она не сомневалась, что за его смерть в ответе Испивающие Души, поскольку исчез он, собирая информацию об их действиях.
— От лица Адептус Механикус, у которых причин презирать Испивающих Души было больше, чем у многих других, явился архимагос Воар. Он способствовал захвату Испивающих, преследуя при этом собственные цели. За Сарпедоном и его отступниками числился вековой давности долг перед Механикус. Воара сопровождала церемониальная свита сервиторов-стрелков, шагающих удивительно синхронно. Ноги архимагос потерял на Селааке, поэтому к машинным отделениям «Фаланги», где ему выделили место, он двинулся на простых гусеницах, которые соорудил себе, чтобы иметь возможность передвигаться, пока не найдется более подходящей замены. Воар не испытывал ненависти, выставляемой напоказ остальными присутствующими, поскольку являлся рациональным существом, для которого эмоции были лишними.
— Весть разнеслась и среди тех, кто не сталкивался с отступниками-Испивающими лично. «Смертоносная Тень» Ордена Обреченных Орлов и «Кара Гарадана» Железных Рыцарей вышли из варпа неподалеку от Кравамеша и потребовали, чтобы их, как лояльные Ордена космодесанта, также допустили на процесс. Вскоре к ним примкнули представители Сангвиновых Ангелов и Серебряных Черепов. Эти Ордена прослышали о поимке Испивающих Души, и обнаружили, что у них есть офицеры, находящиеся достаточно близко к Кравамешу, чтобы успеть на суд.
— Магистр Ордена Владимир выслушал их просьбы. От него зависело, примут ли представителей этих Орденов. Он признал, что существование космодесантников-отступников является оскорблением для всех Адептус Астартес, а преступление любого изменнического Ордена — преступление против них всех, поскольку оно очерняет имя космодесантников, их примархов и даже самого Императора. Владимир отдал приказ, чтобы представителей приняли на борту «Фаланги» и разместили в пустующих кельях тех Имперских Кулаков, кто в данный момент выполняли свой долг в других уголках галактики.
— При виде столь многих Орденов, объявляющих о своем присутствии и доставляющих на борт своих офицеров и почетную стражу, о существовании группы оборванных паломников в передних трюмах почти все забыли.
— В запыленном, давно пустующем трюме, Отец Гиранар опустился на колени и начал молиться. Несколько десятков лет назад это место ломилось от боеприпасов, провизии и запчастей, но сейчас о нем вспомнили лишь несколько членов экипажа из тех, кого спрашивали, не найдется ли места, где можно разместить паломников Слепого Воздаяния. А эти паломники сейчас становились на колени на своих ковриках или погружались в чтение священных книг, готовя души к священной обязанности лицезреть великий судебный процесс. Никто и не подумал о том, чтобы сказать им, когда должен начаться суд, но паломников это не волновало. Они были готовы всегда.
— Отец Гиранар, тот самый человек, который говорил с кастеляном Левкронтом, был самым старым среди паломников, да и немногие из них могли похвастаться молодостью. Старик настолько хорошо знал молитвы, что ему приходилось прерываться и задумываться над словами, останавливая их скольжение по накатанным дорожкам разума. Пробормотав, что воля Императора является его собственной волей, Гиранар заставил себя сделать паузу и задуматься над смыслом фразы. У него нет собственной воли, он является вместилищем для высшей силы, его собственные желания и стремления давно умерли и были заменены намерениями Императора.