Фаланга
Шрифт:
— Хорошо известный грех воинов, — прокомментировал Колго.
Владимир проигнорировал инквизитора.
— Слишком поздно мы распознали, чем он был на самом деле, — продолжил он. — И вот, когда его атака на линию укреплений для захвата знамени неприятеля стоила жизни сержанту взвода, он был изгнан в Залы Искупления за изъяны в духе. Судьба решила, что Пазаний будет уроком для нас, лорд-инквизитор. Ему суждено было стать предупредительной притчей для будущих новичков, пример позора космодесантника, заслуживающий сожаления и презрения. Но Пазаний не смирился со своей судьбой. В Залах Искупления
— Я вынес из этого рассказа то, что Имперский Кулак не знает, когда стоит сдаться.
— Мы не знаем, лорд-инквизитор, даже значения этого слова.
Из теней, отбрасываемых кострами демонов, к линии Имперских Кулаков выполз скаут. В целях маскировки жёлтая броня и лицо были измазаны пеплом, скрывающим его контуры в царящем повсюду мраке.
— Скаут Орфос, — сказал Владимир, — если старые глаза не подводят меня.
— Вы посрамили меня, магистр ордена, — ответил Орфос, занимая своё место в линии, — я должен был приблизиться к вам на расстояние удара ножа, прежде чем вы бы меня обнаружили.
— И друг, и враг пытались, брат. То, что я всё ещё стою, свидетельствует о том, что, во всяком случае, врагам это не удалось. Какие новости ты принёс из стана врага?
— Они закончат работу над своими боевыми машинами в ближайшие два часа — ответил Орфос. — Они готовят ритуалы, чтобы вселить в них демонов. Сваленные в груды черепа и внутренности, начертанные кровью письмена, я всё это видел. Они привели демоно-поклонников, это всё ещё люди, почти, они корчатся и поют псалмы, чтобы привлечь внимание своих тёмных богов. Жуткие обряды плоти, которые я не решаюсь описывать, но чудовища, которые они строят, родятся с хитростью вселённых в них демонов и собственной необузданной мощью.
— Сможем ли мы выжить, если их пошлют в бой против нас? — спросил Владимир.
— Я не уверен, сможет ли сама «Фаланга» пережить подобное, — сказал Орфос. — Мы насчитали шесть монстров. Назначения чудовищного скорпиона, тарана и катапульты нам, примерно, понятны. Стальной червь лежит, свернувшись, и дремлет вне досягаемости наших глаз, ещё есть хитроумная штуковина из меди и черепов, в которую, я подозреваю, поселят дух высшего демона, и монстр из плоти, выглядящий так, словно хищники варпа были расчленены, а их туши разделаны и собраны вместе в одно чудище. Всех, похоже, вот-вот закончат строить.
— Ты и твои братья скауты проделали хорошую работу, — сказал Владимир. Орфос отсалютовал и отправился обратно к баррикадам, где из тьмы появлялись по одному или парами остальные скауты, возвращающиеся с задания.
— Тогда, в ближайшие два часа, — произнёс Колго, — мы атакуем.
— Это как раз та судьба, которой я избегать не буду. Мои Клыки Дорна ещё не
— Если миссия Луко провалится, то это будет последний раз для всех нас на «Фаланге».
— Вы боитесь, лорд-инквизитор?
Колго ухмыльнулся в ответ и отвернулся в сторону центра оборонительных рубежей Имперских Кулаков, где Сёстры Битвы терпеливо ожидали своего повелителя.
Когда Колго вышел за пределы слышимости, Владимир вновь взглянул на боевые машины демонов, строительство которых завершалось прямо на глазах. Он взял в руки Клыки Дорна, их лезвия были покрыты шрамами от пылавшей на них крови демонов и пробормотал сам себе:
— Не ошибка ли, что я молился об этом?
К тому времени, как ударная группа Имперских Кулаков и Испивающих Души достигла Панпсихиона, отряд Прекса потерял ещё двух бойцов. В лабиринте отсеков и туннелей, где космодесантникам приходилось преодолевать каждую перемычку или узкий проход по двое или по трое, невидимые враги хватали их из тьмы. Клыкастые лица неясно вырисовывались во тьме, скрежеща зубами и плюясь желчью. Стены обрушались, под ногами внезапно разверзались ямы. Хихикающие твари мелькали в коридорах впереди, слишком быстрые, чтобы рассмотреть их или подстрелить. Одного Имперского Кулака затащили в камеру изломанные и окровавленные костлявые руки, к тому времени, как до него добрались боевые братья, в комнате уже было некого спасать, лишь куча искорёженного керамита на полу и кровь на стенах и потолке.
Второй был убит невидимыми руками прямо на глазах братьев. Когда же они попытались вытащить его из камеры, куда его волокли неведомые враги, голова воина повернулась практически полностью назад и позвоночник хрустнул. Силы, удерживавшие его, мгновенно исчезли, мёртвое тело рухнуло на палубу, и воцарилась тишина.
Так что ударная группа осторожно выходила на открытое пространство, оставив лабиринт за спиной и гадая, с какой стороны теперь ждать атаки.
— Что это за место? — спросил Луко, первым выходя из туннеля.
— Панпсихион, — прозвучал голос Прекса из–за спины, — эксперимент.
— Он был удачным? — спросил Луко.
— Он покоится здесь без использования вот уже двести лет, — отозвался Прекс. — Сойдёт за ответ?
Округлое пространство Панпсихиона было очерчено гладкими стенами, украшенными мозаикой. Линии из ярких цветных камней складывались в названия сотни великих битв из истории Имперских Кулаков, окружённые сложной геральдикой, спиралью завивавшейся в бесконечный узор. Даже имя Терры было среди прочих, напоминая, какую роль сыграли Имперские Кулаки в битве за Дворец Императора десять тысяч лет назад.
В центре Панпсихиона было устройство из стали и кристалла, достигавшее потолка, что–то вроде переплетающихся паутин, в которых были подвешены срезанные плиты и куски кристаллов, похожих на гигантские драгоценные камни. Цветная радуга отражалась от каждой поверхности, создавая сумасшедший клубок форм и света, отрицавший всякую возможность рассмотреть его как нормальный объект в трёх измерениях.
Нога Луко потревожила оковы, лежащие на полу. Они были одними из дюжин, лежавших вокруг устройства.