Fallin
Шрифт:
Его пальцы скользнули по ее бедру, нащупывая молнию в верхней части юбки. Клаус оторвался от ее губ и поцеловал то место под ухом, которое, он знал, было ее эрогенной зоной. Кэролайн не осталась в долгу, и ее губы прижались к его шее в ответном жесте. Она посасывала кожу, желая услышать его стон и оставить там засос, который пройдет уже через пять минут.
Ее юбка была расстегнута в считанные секунды, пальцы скользнули между тканью и ее гладкой кремовой кожей. Одним быстрым движением он стянул ее юбку, позволяя ей упасть к ее ногам. Его рот вернулся к ее, а руки тем временем начали искать пуговицы
Он одновременно был грубым и нежным. Она не могла точно описать это ощущение. Что-то среднее между «Я хочу жестко трахнуть тебя на каждой поверхности этой комнаты» и «Ты ведь не против этого? Я не хочу причинять тебе боль».
Его руки потянулись к собственным джинсам, отчаянно стремясь освободить из заточения свою эрекцию, которой становилось там тесно. Кэролайн, как в тумане, услышала звук расстегнутого ремня и скрип молнии на ширинке.
Она схватила его щеки и прижалась к губам, сильно укусив. В рот брызнула кровь, и вампирша почувствовала вкус металла, но боже, он пах как небеса. Сегодня Клаус побрызгался ее любимым одеколоном. Это странно, но среди шквала ругани и криков она была так уязвима перед ним, и вперемешку с повышенным раздражением его одеколон невероятно возбудил ее.
Клаус провел рукой по ее кремовым трусикам, упиваясь ощущением кружева под рукой и тем, как они облегали ее идеальную, круглую попку. Он сдавленно зарычал и снова сжал ее задницу. Он был ревнивым собственником, и, черт возьми, она была его и ничья больше.
Когда его пальцы прикоснулись к нижней части бедер, Кэролайн чуть подпрыгнула и обернула ноги вокруг его талии. Он сильнее прижал ее к стене, положив руки под ее бедра.
В этот самый момент в столовую зашла Джейн. Увидев перед собой эту картину, горничная покраснела и, сдавленно пропыхтев: «Простите, я не хотела отвлекать», поспешила ретироваться, плотно закрывая за собой дверь.
Пара даже не обратила на нее внимания. Воздух между ними был тяжелый и наполненный какой-то дикостью и сексом. Они даже не подумали остановиться. Страх и раздражение Кэролайн, злость и ревность Клауса объединились в половое влечение, и оба знали, насколько им это необходимо и насколько они хотели этого.
Клаус отстранился и прижался губами к ее груди, посасывая чуть выше соска, но не на нем. Она в отчаянии зарычала, но ничего не могла поделать. Клаус толкнул ее трусики в сторону и одним быстрым движением он проскользнул в нее и заполнил ее до краев. Резкий всплеск удовольствия заставил его остановиться и, закрыв глаза, опустить голову вперед и смиренно застонать в ее грудь что-то бессвязное.
Кэролайн со стуком о стену откинула голову и громко застонала, присоединяясь к нему. Ее стон наполнил комнату, и это была музыка для его ушей. Одно это могло свести его с ума и до боли возбудить его. Ее стоны.
— Ты такая тесная, — прохныкал он. Каждый раз как в первый раз, подумалось ему. Ее внутренние стенки были плотными, и, возможно, это причиняло ей легкую боль, но, господи, это было так приятно.
Он поднял голову и поцеловал ее ключицу, медленно двигаясь к шее. Ее стон был абсолютно восхитительным, и она начала шевелить своими бедрами.
— Двигайся, черт возьми, — в запале прошептала она, — Клаус… — простонала она ему в ухо.
Это чего он хотел. Он хотел услышать ее стон и то, как она кричит его имя с каждым толчком и движением. Он поднял голову со стыка между ее головой и шеей и посмотрел на нее. Он хотел видеть ее глаза, когда будет брать ее. Он хотел увидеть ее выражение лица в этот момент, слышать каждый стон, который она будет издавать, и то, как она будет молить о большем.
С громким рычанием гибрид поддался вперед, и она закричала, погружаясь в удовольствие. С тех пор, как она вернула свои чувства и приехала в Новый Орлеан, он обращался с ней как с фарфоровой куклой. Как будто боялся лишний раз сильнее схватить ее, или поранить, или быть с ней слишком грубым. Это был первый раз, когда он позволил себе быть грубым, и ей это нравилось. Она закричала от боли и удовольствия.
И она хотела еще. Еще и еще. Она хотела жесткого секса.
И он понял ее без слов. Понял, что она разрешает ему.
Каждый тяжелый толчок сопровождался его рваным дыханием и ее громкими криками, с каждым из которых темп нарастал.
— О боже, Ник, — застонала она и тут же закричала, чувствуя, как он сильнее прижимал ее к стене с каждым новым толчком. — Черт!
— Да, милая, — он позволил себе выпустить небольшой стон. — Я хочу, чтобы ты кричала мое имя!
— Твою мать! — задохнулась она и закрыла глаза в абсолютном удовольствии.
— Так вот оно что, да? — зарычал Клаус, изучая выражение ее лица, которое исказилось в блаженстве. — Каждый раз, когда я старался быть с тобой нежным, холить и лелеять тебя, — все, чего ты хотела, это быть жестко трахнутой у стены в нашей столовой…
— Пошел к черту, — выплюнула она.
Он ухмыльнулся и застонал, когда почувствовал, что кончик его члена коснулся ее чувствительной точки.
— Только с тобой, дорогая.
Ему нравилось, когда она ругалась. Она невероятно возбуждала.
Ее ногти царапали кожу на его плечах и спине, оставляя за собой кровавые следы, в то время как он показывал свою власть над ней и ее телом. С его губ сорвался громкий стон. Сочетание ее ногтей и того, как она царапала его, в сочетании с тугостью ее внутренних стенок вокруг пениса, приносило удовольствие, о котором он не мог и мечтать.
— Ах, — первородный сжал челюсти, — черт, Кэролайн!
Он практически разрывал ее надвое своими движениями. Он медленно выскальзывал из нее, но только для того, чтобы совершить сильный толчок и вернуться на место. После следующих двух движений стоны Кэролайн стали еще громче, и, судя по тому, как она встречала его бедра своими, он знал, что она была близка к кульминации.
Но она не получит все удовольствие сразу. Ну уж нет, не заслужила.
Его глаза стали оранжевыми.
Кэролайн всхлипнула, когда он выскользнул из нее, но стоны тут же возобновились, когда он начал тереться своим жестким членом по всей длине ее нежных складок, а головка терлась о клитор.
— Тебе нравится так? — зарычал он, а во рту начали появляться клыки. Он наблюдал, как она трется против него, и поймал себя на мысли, что независимо от того, был он в ней или нет, она сводила его с ума.